Комнатка, где остановился Вилер, была тесной и темной, хотя и чистой, а кровать — короткой, но все это не имело для него никакого значения. Путешественник уснул мертвым сном в надежде проснуться в родном Сан-Франциско. Даже по прошествии целого дня Вилер так и не вспомнил, каким таким образом попал в прошлое…
Вилер проснулся поздним утром. Он лежал в постели и, приходя в себя, вспоминал, как накануне очнулся на Ринг-штрассе, снова пытаясь осмыслить свое невероятное положение. Поначалу он не задумывался о том, как попал в Вену, решив, что рано или поздно все вспомнит, но теперь его начали одолевать вопросы. Не имея понятия, как он сюда попал, Вилер также не имел никакого представления о том, сколько здесь пробудет и когда и как вернется назад. Но наиболее насущный вопрос состоял в том, как он будет содержать себя в этой конца девятнадцатого века Вене, когда кончатся деньги. Несколько идей мелькнуло у него в голове: одни простоватые, другие нелепые, но ни одна из них не казалась практичной или привлекательной. Ни одна, кроме «идеи фрисби».
Накануне Вилер проходил мимо мастерской столяра, зашел и долго будто зачарованный наблюдал, как мастер ловко изготовлял деревянные изделия на примитивном ножном токарном станке. Его тут же осенила идея. На следующее утро Вилер с час, а то и больше, пытался изобразить на бумаге пластмассовый диск, с аэродинамическими свойствами которого так хорошо был знаком. Он принес рисунки столяру и спросил, может ли тот выточить такие же диски из дерева. Если кусок дерева как следует обстругать, тогда, как объяснил Вилер, с помощью нескольких слоев лака ему можно придать нужную прочность и таким образом воспроизвести в нем легкость и прочие свойства фрисби. Столяра, похоже, потешили рассуждения, однако он взял рисунки и согласился попробовать изготовить заказанную вещь. Договорились, что в течение нескольких последующих дней Вилер будет заглядывать к столяру и проверять его заготовку, пока она не достигнет нужной формы и толщины. Их беседа оказалась весьма плодотворной.
Встреча со столяром принесла Вилеру такое удовлетворение, что стоило ему ступить на Рингштрассе, как все его тревоги отлетели прочь. Как и говорил в свое время ученикам Почтенный Хейз, венцы любили гулять и наблюдать за прохожими. Именно благодаря подобного рода атмосфере Вена в течение почти полувека сохраняла репутацию города, где людей не тревожат мысли о голоде, холоде и нестабильности.
В задумчивости Вилер вошел в один из многочисленных маленьких парков, примыкавших к широкому бульвару, уселся на скамейку и, стараясь не привлекать к себе внимания, стал с удовольствием наблюдать за венцами. Окружавшие лица завораживали. Какое богатство языков и диалектов, на которых говорили эти люди! И с какой простой и каким изяществом держались! Посидев в одиночестве на скамейке, он вскоре поднялся и медленно побрел по направлению к кафе «Централь».
Войдя в кафе, он увидел, что столик «Молодой Вены» пуст, сел за него и, взяв утренний выпуск «Новой свободной прессы», погрузился в чтение.
— А, господин Трумэн, — послышался голос у него за спиной. — Как видно, вы решили вернуться в наш мужской клуб.
Вилер поднял голову и увидел, что к его столику приближается улыбающийся Эрнст Клейст. Они обменялись рукопожатиями, Эрнст подсел к Вилеру и заказал две чашки кофе.
— Похоже, остальные опаздывают.
Тут внимание Вилера привлек сидевший неподалеку хорошо одетый, средних лет мужчина — с ним накануне беседовал суровый молодой человек, у которого Вилер украл одежду.
— Кто это? — спросил он Клейста. — У него такой важный вид.
— О да, — кивнул Клейст. — Это самый известный человек в Вене, наш бургомистр Карл Люгер. Вы наверняка о нем слышали.
— Кое-что, — подтвердил Вилер. — Но расскажите подробнее.
— Он, несомненно, самый популярный из всех когда-либо служивших городу бургомистров. За элегантную внешность и шарм его прозвали Красавец Карл. Его предки были крестьянами и ремесленниками, отец заведовал хозяйством в школе. Сам Карл Люгер получил докторскую степень в юриспруденции и двадцать лет назад был избран от либералов в городской совет, с самого начала громогласно выступая против интересов крупных буржуа, и, объединившись с рабочими, основал партию христианских социалистов.
— Похоже, он большая сила, — сказал Вилер.