Что бы я без нее делала все это время!
— Можно мне твой смартфон на минутку? Я тогда сразу напишу Браму, спрошу, согласится ли он дать отсрочку. И тогда мы избавимся от этой проблемы.
— Если не считать того, что весь заработанный кэш придется отдать рэкетиру, который, как я думала, меня любит, — говорит Жюли с горькой улыбкой, передавая мне телефон.
— Да, конечно, подумаешь, мелочь.
Я открываю Фейсбук и ищу имя Брама. Но его профиль исчез.
— И что нам теперь делать? — с отчаянием спрашиваю я.
— Надо придумать, как к следующей неделе собрать две тыщи, — отвечает Жюли.
— Я правда не могу попросить у матери, она меня убьет. Я не хочу посвящать ее во всю эту фигню. И не думаю, что у нее найдется так уж много в загашнике… Постой: может быть, я смогу продать мой телик и плеер.
— Если это в глаза не бросится, — говорит Жюли.
— А что твои родители?..
— А меня тогда просто больше на улицу не выпустят, и парня у меня не будет, пока мне тридцать не стукнет! — стонет она.
— Нам надо найти кого-нибудь, кто одолжит денег и в ком мы можем быть уверены, что он родакам нас не заложит.
Я вздыхаю. Остается только одно.
Я беру свой телефон и звоню.
— Папа?
ГЛАВА 17
— О Линда, как же я рад, что ты наконец позвонила, — говорит отец. — Я уж думал, что ты никогда больше не дашь о себе знать. Но я не стал бы сердиться, — торопливо добавляет он.
Я слышу, как он нервничает, спотыкаясь на словах, и определенно боится сказать что-нибудь не то. Надо признать, что я чувствую от этого некоторое злорадство, потому что понимаю: теперь я обладаю властью над отцом, который разрушил большую часть моего детства или даже всей моей жизни.
Но, хочу ли я теперь того или нет, я в то же время сочувствую этому нелепому человеку, голос которого звучит так, словно он в любой момент разрыдается.
— Встретиться можем? — суховато спрашиваю я.
— Конечно! Я был бы ужасно рад! — радостно восклицает он.
— Тогда можешь сразу прийти в «Бешеную корову»? Это кафе на Кошачьей улице.
— Прямо сейчас? Это сложновато, — неуверенно говорит он. — Я дома один с…
— С твоей дочкой? — заканчиваю я.
— Да, я не могу вот так оставить ее одну…
Эта фраза приводит меня в такую ярость, что я немедленно отключаюсь.
Дочку он одну оставить не может! Ну-ну, с другой дочкой ему это когда-то прекрасно удалось. И хотя я знаю, что он в самом деле не может ребенка… — сколько же ей сейчас? девять? десять? — оставить просто так, без присмотра, его реплика показалась мне такой острой. Такой ироничной. Такой ранящей.
— Да ну и хрен с ним, — говорю я Жюли. — Попрошу маму помочь. Ну, посадит меня под замок до совершеннолетия. Так будет даже безопаснее. Тогда, по крайней мере, у меня не будет риска снова втюриться.
Но тут мой телефон звонит снова.
— Алло?
— Алло, малыш, — говорит он.
— Да?
— Я нашел бебиситтера для Лоранс.
Лоранс? Его дочь зовут Лоранс? Ничего себе имечко для десятилетки!
— Но мне нужно еще доехать из Арденн, так что я к тебе очень нескоро попаду. Ты подождешь? Я прямо сейчас выезжаю.
— Хорошо, — говорю я. — Жду. — И я заканчиваю разговор.
— Давай еще что-нибудь закажем.
— Ты уверена? Мы же так надрызгаемся к тому времени, как твой папаша сюда доберется. Решит еще, что ты поддаешь регулярно.
— Тем лучше. Пусть подумает, что это он меня на алкоголь подсадил, — гнусно ухмыляюсь я. — Будет знать.
Не знаю, было ли это из-за шока или — что куда более тревожная причина — потому что наши организмы уже привыкли к алкоголю, но мы совершенно трезвы к тому времени, как отец через полтора часа входит в кафе. Посетителей теперь стало чуть больше, но тот бухарик по-прежнему спит, лежа головой на стойке. Если бы он не храпел так громко, я начала бы за него тревожиться.
Хотя я знаю папино лицо только по старым фотографиям, я сразу же замечаю, что выглядит он лет на двадцать старше, чем ему следовало бы. Ему хорошо за сорок, но из-за темных кругов под глазами и морщин на лбу он кажется стариком. К счастью, у него по-прежнему густая копна светлых волос. Волос, которые я унаследовала от него. Я вдруг осознаю, как, должно быть, тяжело было маме, когда, всякий раз глядя на меня или Арне, она вспоминала о нем. Мы с Арне как две капли воды похожи на него. Да уж, если Бог существует, циничный у него юморок.