— Сколько их там у вас?— спросил мэтр Пьерра.
— Два чемодана. Страницы я не считал.
На следующий день этот Тибо и правда притащил два здоровенных, перевязанных бечёвками чемодана, Как вы, мои любимые ублюдки, наверняка догадались, это были те самые чемоданы, которые в сорок четвёртом году спрятали за монмартским сервантом.
Внутри хранилось не меньше девяти тысяч страниц, исписанных несомненным почерком Хозяина, — не “медведь”, даже не “берлога”, а целый лес всякой живности. Здесь есть и законченные романы, не напечатанные по военному времени, и наброски, и прочая мелочёвка, и некоторые рукописи, о которых учёные мужи знали только как о замыслах.
Можно сказать, что теперь неофициальная биография замкнута — Хозяин был из писателей того сорта, что могут писать только о себе.
Подлинность рукописей была несомненной. Оставался лишь один вопрос — и мэрт Пьерра его задал:
— Откуда вы это взяли?
Жан-Пьер Тибо признался, что и сам не может знать всех подробностей. Ему дозволено лишь сознаться, что пятнадцать лет назад эти чемоданы передал ему на хранение один человек, и он же пояснил про содержимое. Этот человек весь извёлся, у него не было больше сил оставаться хранителем, и он просил издать эти рукописи, когда не останется в живых никого из близких родственников Хозяина. К тому же, загадочный человек очень уважал еврейский народ и не хотел, чтобы какие-нибудь безродные антисемиты заработали на хозяйском наследии.
Имя этого человека Тибо назвать, к сожалению, не может. Но и не обязан. Рукописи подлинные — чего вам ещё надо? Что же касается причин задержки, то кто ж ожидал, что жена Хозяина окажется настолько живучей, что протянет целых 107 лет?
Начался обычный процесс издания — контакты с Галлимаром, восторг, разбор рукописей, анонс невероятных новонайденных манускриптов, контракты заранее насчёт иностранных изданий, первоначальный тираж не меньше, чем пятнадцать тысяч экземпляров…
И все участники сего процесса уже предвкушали, как на них ляжет отсвет зловещей славы Хозяина — когда в эту историю вдруг вломились отвратительный старик и отвратительная старуха
Старика звали Франсуа Гибо, ему было почти девяносто. Старуху — Вероника Шовин, ей было почти семьдесят. Они были старшими потомками и официальными наследниками доходов от сочинений Хозяина.
Едва ли они хорошо разбирались в творчестве великого предка — но зато отлично помнили, что авторские права истекают только через десять лет. И очень хорошо усвоили его опыт общения с советской властью: деньги надо требовать решительно и брать сразу.
Страшно подумать, сколько они могли заработать на одних бумажных изданиях, пока рукописи пятнадцать лет лежали в чемоданах. Это прямой ущерб для их чувствительного кармана! Это недополученная прибыль! Это коварный удар пониже спины французской культуры, какой могли нанести только евреи, масоны или ещё какие-нибудь недобитые тамплиеры!
И вообще, с чего они взяли, что жена Хозяина была как-то особенно враждебно настроена к еврейскому народу? Даже у Хозяина были приятели-евреи. Конечно, они терпели его с трудом — но терпеть хозяина было непросто людям всех национальностей. Это со мной, Бебером, он жил душа в душу…
Впрочем, судя по потоку обвинений, угроз и подлостей, которые обрушились на незадачливого Пьерра, в этой битве евреи, масоны и тамплиеры воевали как раз на стороне юридических наследничков Хозяина. Внезапно мэтру Пьерра припомнили все грехи, даже настоящие. Его вытолкали с поста президента ПЕН-клуба. Утверждали, что он постоянно терроризирует своих подчинённых. Ближе к концу процесса мэтр Пьерра и вовсе был вынужден признать свою контору банкротом…
Одним словом, получилась история в лучших традициях моего Хозяина. Но всё равно пронырливый адвокат не сдал бесценные чемоданы — а Тибо не сдал того, у кого их принял пятнадцать лет назад.
Финальное заседание проходило в одном из новомодных судейских зданий, выстроенном в стиле Ле Корбюзье, отчего оно похоже на гибрид заводского цеха с эпигонской композицией провинциального абстракциониста. Неудобные синие скамейки были забиты журналистами, этими шавками просвещения, чья слюна уже вскипала, предвосхищая скандал.
Ответчики выглядели королями в изгнании, мэтр Пьерра специально надел синий галстук.