Внезапно на насыпи в двух местах часто-часто замельтешили огоньки. Рядом с Поповьянцем вскрикнул боец, потом другой. Колонна, попавшая под пулеметный обстрел, рассыпалась, залегла.
— Эх, пушечку бы сюда, — с тоской сказал командир отряда, пристроившийся возле врача в кювете. — Разнесли бы их к чертовой матери!
— Тут совсем близко орудия есть, товарищ капитан, — сообщил лежащий неподалеку боец.
— Позови кого-нибудь из артиллеристов, — распорядился капитан. — Лучше командира.
Через несколько минут следом за бойцом в кювет скатился младший лейтенант, представившийся командиром взвода управления 112-го артдивизиона Крутских.
— Сможешь подавить пулеметы? — спросил капитан.
— Смогу, — отозвался младший лейтенант. — Шлагбаум у нас пристрелян. Вот только снарядов…
— Что, нет совсем?
— Есть, но мало. Майор Соболев приказал без него ни-ни…
— Кто такой Соболев?
— Наш командир. Он сейчас у дальнего орудия. С ним и договаривайтесь.
Они осторожно выбрались из кювета, нырнули в озимые, росшие по обе стороны дороги. Всходы были высокие и надежно укрывали ползущих. Возле поросшей густой осокой возвышенности Крутских остановился.
— Теперь сами доберетесь. Тут рядышком. На кустарник держите…
Через несколько минут Крутских позвали к телефону.
— Подготовь исходные данные по пулеметам, — распорядился майор Соболев. — Да поточнее, чтобы не расходовать лишних снарядов.
«Уговорил-таки комдива», — подумал Крутских. Он быстро сделал расчеты, ввел поправки в угломер, прицел и передал на огневую. Раздались один за другом два выстрела. Вражеские пулеметы смолкли, и капитан поднял бойцов в атаку.
Солдаты уже приближались к железнодорожной насыпи, когда возле будки снова заговорил немецкий пулемет. Но тут опять ударили орудия. Видно, Соболев решил поддержать атаку пехоты до конца. И это дорого обошлось артиллеристам. Со стороны хутора Артемовна, расположенного за насыпью, фашисты открыли по их огневой позиции орудийный огонь.
Крутских спрыгнул в окоп, отрытый для него заботливым ординарцем. На дне хлюпала вода, но он не обратил на это внимания.
Воевал Крутских давно: в финскую был уже сержантом-связистом, а еще раньше участвовал в освобождении Западной Украины. Когда начались события на Карельском перешейке, написал рапорт с просьбой отправить на фронт. Попал в действующую армию, при взятии Выборга был тяжело ранен в грудь. Долго лежал в госпитале, а когда подошло время выписки, тут как раз и подоспел приказ наркома обороны. Всем фронтовикам, отличившимся в боях и имеющим высшее или неполное высшее образование, присваивалось звание младшего лейтенанта. Крутских попал в эту категорию, так как еще до призыва в армию закончил в Москве три курса института прикладного искусства.
Для окончательной поправки здоровья ему предоставили отпуск, который он решил провести с женой и дочкой. Семья жила в Умани, куда Татьяну после окончания мединститута распределили на работу. Жена выбрала себе одну их самых сложных врачебных специальностей — стала хирургом.
Однако доехать до Умани Крутских не успел. Война застала его в столице Украины. С пересыльного пункта, где собрали всех отпускников и командированных, их направили по частям Киевского укрепрайона. Вскоре 112-й артдивизион, в который попал Крутских, уже участвовал в боях…
Обстрел все усиливался. Снаряды густо рвались вдоль посадки. «Что там творится?» — выглядывая из окопа в сторону огневой, со страхом подумал Крутских и окликнул телефониста:
— Позвони-ка, узнай. Может, помощь нужна?
— Связи нет, товарищ младший лейтенант.
— Что значит «нет»? Кто ее исправлять будет?
— Сейчас… Я сейчас сбегаю…
Солдат вернулся не скоро. Скуластое лицо его стало землистым.
— Все, командир, — глухо сказал он. — Накрыло.
— Всех?
— Майор Соболев убит прямо у орудия. Политрук Кокорев тоже.
— А расчеты? Расчеты остались?..
— Один. Еще стреляет… — И вдруг воскликнул: — Товарищ младший лейтенант, пехота за насыпь пробилась! Нам от нее негоже отставать. Вы же теперь за старшего остались, командуйте.
— Правильно, солдат, — горестно вздохнул Крутских. — Собирай ребят. Всех, кто еще жив.
Людей едва набралось на пару расчетов. Да и пушек целых оставалось всего две. С остальных, поврежденных, сняли замки и забросили в болото. Винтовочные выстрелы теперь доносились от самой Артемовки. Там по всем признакам шел ожесточенный бой.
— Двигай! — крикнул Крутских, вскакивая на подножку тягача.