Зато мой депутат был занят выбором будущего места работы. По понятным мне причинам, со станции «скорой помощи» она решила уйти, а вот куда пойти работать дальше было совершенно непонятно. Было несколько предложений от частных медицинских клиник, которые постоянно открывались в Городе, на фоне хиреющей муниципальной медицине, но только пара самых «вкусных» предложений были по инициативе возможных работодателей поставлены на паузу, очевидно, хитрые «жуки» от медицины ждали, в какую комиссию сможет войти депутат Кросовская.
Вопреки моим ожиданиям, с раннего утра за мной не приехали, передали вызов через начальника РУВД на четырнадцать часов дня, все в туже областную прокуратуру. Господин полковник повозмущался, что прокурорские вообще краев не видят и из ясной, как белый день ситуации устроили расследование века, но на этом полномочия начальника закончились и меня отпустили, велев не опаздывать и не злить без повода прокуратуру.
Здание областной прокуратуры. Следственный отдел.
Неожиданно для меня, но, все мои оппоненты сегодня были похожи на сонных осенних мух. Вместо штатного переводчика из консульства пришел какой-то унылый дядя, который с трудом доводил до заходивших в кабинет мигрантов смысл вопросов следователя, и, с еще большим трудом, ответы смуглых ребят следователю. В основном ответы сводились в одному — «Я не видел, ничего не помню, отпустите меня домой, меня дети ждут». Через три часа этого тягуче-сонного времяпровождения, я понял, что истинным режиссером активных показаний против меня был именно штатный переводчик из консульства южной республики, который, вероятно, озвучивал совсем не то, что говорили ему наши бывшие соотечественники. Следователь, безусловно, считал, что я совсем оборзел, выстрелив в голову человека в упор, но он не фабриковал против меня показания свидетелей, вся схема работала в соответствии с манипуляцией переводчика дипломатического представительства. В конце последней очной ставки в кабинет следователя заглянул сотрудник прокуратуры, вызвавший следователя в коридор. Вернувшись через пять минут, следователь, странно поглядывая на меня, практически мгновенно закончил очную ставку, отпустив свидетеля и переводчика, после чего взялся за меня. Через два часа я уже не знал, что было лучше — двадцать узбеков, дававших показания против меня, или два прокурорских «следака», что сейчас работали со мной. К этому времени у меня уже изъяли обувь, выдав какие-то стремные опорки, провели мое освидетельствование, раздев меня до трусов, изъяли форменную рубашку, на манжете которой было обнаружено «подозрительное» пятнышко, еле различимое человеческим глазом, а теперь пытались поймать меня на противоречиях в показаниях, что я «делал прошлым летом», простите, оговорился — что я делал в самом деле в тот момент, когда посещали с Ириной кафе, используя при этом самые низкопробные приемчики правоохранителей…
Ну, честное слово, неужели эти опытные мужики надеялись, что я поплыву услышав, что «твоя баба уже во всем призналась и пишет сейчас явку с повинной в соседнем кабинете»? Ну как дети, ей богу.
Глава 11
Глава одиннадцатая.
Охота на свидетеля.
Октябрь 1994 года.
Тихий центр. Частный дом, арендуемый Громовым.
На службу сегодня я не пошел. Не было чистой форменной рубашки, вместо той, что изъяла прокуратура, да и настроения тоже не было. Правда отсидеться дома тоже не получилось. Когда я, раздраженный и одетый, как босяк (Ну, а как назвать человека в сандалетах, милицейских брюках, серой футболке, с милицейским кителем в руках, ввалился в наше жилье, у Ирины сидели два франтоватых типа, которые уставились на меня, как на кусок дерьма, прилипший к подошве. Одного из визитеров я знал, видел мельком в отделении Либеральной партии, а вот второй был мне неизвестен. Поймав взгляд Ирины, сигнализирующий, что у нее важный разговор, я скомканно поздоровался, переоделся в спальне и увел волнующихся во дворе собак на прогулку. Судя по позам наших гостей, осторожно сидящих на краешках табуреток, обстановка в доме им совсем не нравилась, не соответствовала она депутатскому рангу хозяйки. В чем-то я был с ними согласен, несмотря на наши старания, ни уютным, ни богатым наше временное пристанище не выглядело, а значит надо было бросить все силы на то, чтобы до Нового года заехать в нашу новую квартиру, иначе, вся эта история с несданным домом затянется до весны следующего года. Капиталистическая Россия продолжала нести рудиментарные признаки социалистического государства, в том числе и ежегодные отчеты о количестве введенных в строй квадратных метрах жилья. Хотя государство сейчас практически ничего не строило, но губернаторы гордо докладывали о новом жилье, как о личных заслугах, поэтому сдать дом государственной приемной комиссии по-прежнему было проще в конце календарного года.