Брок спорить не стал. Он спокойно мог бы оставить Роллинза и одного, все же тот был мужиком головастым, способным справиться почти с любым пиздецом, но компания самого Капитана Америки все же была надёжнее.
— Ну и хрен с ним, — вздохнул Баки, снова принимаясь тискать Брока.
Это была очень странная свадьба, хотя что Баки о них знал? Да и какая должна быть свадьба у двух мужиков, оба из которых в людей стреляют за деньги?
— Брок, я хочу связку розовых шаров, — категорично заявил Баки. — Букет был у меня, я невеста и я хочу розовых шаров!
— Прибудем к Майклу и пошлем гонца за шарами для моего детки, — кивнул Брок и прижался губами к виску Баки.
Ехали они быстро для середины недели, когда Нью-Йорк наводнялся пробками настолько, что до некоторых мест проще было добраться если не пешком, то хотя бы на велосипеде или метро. Но то ли вереница огромных чёрных машин, похожих на танки, всех распугивала, загоняя в подворотни, то ли магия и вселенная хоть здесь была на их стороне, и до Майка они добрались уже через пол часа.
Хозяин стейкхауса встречал их на улице перед дверьми своего заведения. Он пожал руку каждому из Страйка, даже Мэй досталось именно крепкое мужское рукопожатие, а вот Брока с Баки он крепко обнял обоих сразу, стиснул в объятиях и расцеловал.
— А, старый волчара, наконец и ты семьёй оброс, и мужика вон какого себе выбрал. На зависть. Ну поздравляю. И будьте верны друг другу и счастливы.
— Стив, — Баки подошёл к другу, — скажем так, предпоследняя просьба в этот праздничный день. Организуй мне самых приторно-розово-принцессных шаров, каких сможешь. Связку штук на десять. А?
Баки построил умильную рожу несчастного котика, которая всегда прокатывала со Стивом, когда Баки было что-то надо. Тот только вздохнул и куда-то умчался, видимо, за теми самыми шариками, хотя Брок думал делегировать эту просьбу кому-то из бойцов.
— Долго вы ещё будете пугать округу воплями? — неожиданно для всех рявкнул Майкл. — Давайте все внутрь, мясо остывает.
— Мясо — это хорошо, — Баки уселся за стол, посадил Брока к себе на колени. — Ну что, мой законный супруг, хочешь что-нибудь сказать по этому поводу?
Баки предполагал, что Страйку надо что-то сказать. Объяснить, что у них теперь есть мамочка, которая может раздавать пиздюлей не хуже папочки.
— Отчего бы не сказать, — плотоядно усмехнулся Брок, и не думая подниматься с коленей своего новоявленного супруга. Он обернулся к Страйку, окинул своих ребят суровым, прямо-таки отеческим взглядом, и улыбнулся. — Баки Барнса, как первоклассного снайпера и лучшего бойца, да-да, Лаки, лучшего бойца, представлять не надо. Тогда хочу представить его вам как моего супруга — Джеймс Бьюкенен Рамлоу-Барнс, прошу любить, жаловать и бояться. И нет, он не становится моим замом, никто Роллинза двигать не будет.
— Да его хрен сдвинешь, — крикнул Милз под одобрительное гудение отряда.
— Именно, — поддержал Брок. — Но зато Баки на правах второго родителя, — он погладил Баки по шее, под волосами, незаметно для остальных, — будет иметь законное право раздавать пиздюли, как конфеты особо отличившимся, по его мнению, не советуясь со мной. Все поняли?
Бойцы попритихли, переглянулись и рявкнули.
— Здравствуй, мама-Баки!
— Ну вот, — Баки старался не заржать, — теперь, когда семья обрела мать и стала полной, давайте это дело отметим. Вот так, только вступил в законные отношения, а у меня уже орава детей. Хорошо.
Баки потянулся и поцеловал Брока. Было хорошо, очень хорошо. Он теперь мать большого ебанутого семейства, с которым давно работал. Стив должен ему и Броку месяц отпуска. И шарики. Удручал только момент с преждевременной кончиной, но и он как-то отодвинулся на второй план.
Тут в ресторан ввалился Стив, едва не снеся дверь шариками, едва-едва удерживаемыми в руках.
— Офигеть, — выдохнул Брок, когда все это розовое великолепие в количестве полусотни штук, повинуясь гелию, взмыло к потолку. — А вот и исполнение твоего желания, детка.
— Ура!!!! — заорал Баки. — Маме принесли шарики!!!
И праздник пошёл своей чередой — гремели тосты, поздравления, призывы целоваться и жить без применения друг к другу огнестрела и удушающих приемов. Пахло мясом, хорошим вином и домашним, только из печи, хлебом. Брок обнимал Баки, много смеялся, слушал и сам рассказывал курьезы из жизни и со службу, кормил Баки особо лакомыми кусочками, не забывая его целовать не только под тосты.
Когда столы были отодвинуты к стенам, Майкл включил музыку погромче и повесил на стену старую, видавшую лучшие времена мишень, протянул Броку топорик для рубки мяса.
— Давай, порадуй старину Майкла, повесели.
Брок зажмурился и метнул топорик в мишень, попадая в десятку.
— А я ничего никуда кидать не буду, — категорично заявил Баки. — А то я такое могу, как вы все не можете. Так что, супруг, хвастайся. Посмотрю, кого я в мужья взял.
— Хвастун, — оскалился Брок и метнул очередной топорик, уложив его рядом.
Бойцы загудели, распределяя очередность, отставляя бокалы в стороны.
Баки смеялся, наблюдая за зрелищем, а потом отогнал от мишени бойцов, сгреб имеющиеся чистые столовые ножи и уложил их с правой руки на скорость в мишень сердечком со стрелой.
— Учитесь, детки, у мамы, — рассмеялся он и поцеловал Брока.
Он отдыхал душой так, как не отдыхал давно. Было здорово, офигенно, было правильно. Так должно было быть в его жизни, только нужно ли это ему было семьдесят лет назад? Наверное, нет. Пришлось дожить до сотни, чтобы осознать подобное.
Тогда, давно, он боялся свадьбы как огня, а сейчас рванул, потому что нашел нужного, важного, любимого человека. Человека, с которым собирался быть вместе до последнего вздоха.
Веселье набирало обороты. Бойцы разошлись на полную, меряясь, кто чем может. Брок отошёл подальше, утащил с собой Баки, обнял со спины, устроив голову на плече.
— Хорошо то как.
Но смерть именно сейчас, когда в груди разгорался все ярче и ярче огонь, решила напомнить о себе, обдавая ледяным дыханием, смазывая краски. Брок задеревенел. Мир вокруг выгорел до сепии, пошёл мелкой рябью, выделяя лишь тонкую фигуру смеющегося Глазго. Вот он допивает очередной бокал ярко красного вина, встряхивает головой и оступается, растерянно машет руками, стараясь остановить движение, но его голова вдруг оказывается ровно напротив мишени и топор с громким хрустом проламывает височную кость.
Баки почувствовал, как Брок задеревенел, понял, что тому что-то видится, но что? Глазго, вот он стоит, но что дальше?
Баки, не представляя, что делать, но видя опасность только в метательных предметах, заорал, перекрикивая музыку.
— Глазго, на пол! — стряхнул с себя Брока, рванул, чтобы закрыть придурка собой от любой опасности, надеясь, что успел.
Глазго вздрогнул, слишком сильно сжал ладонью бокал и упал на пол, словно подкошенный, на всякий случай прикрыв голову руками. Музыка мгновенно смолкла, лишь последний топорик с громким хрустом вошел в мишень чуть ли не по самую рукоять.
— Жив! — крикнул Баки Броку, вздергивая Глазго на ноги. — С днём рождения.
Он хлопнул бойца по плечу, убедившись, что тот цел, и вернулся к Броку.
— Продолжаем веселье! — и, обнял Брока, погладив по затылку. — Все нормально, Глазго жив, ущерба ноль. Я люблю тебя.
Брок обнял его в ответ, расслабляя сведенные судорогой руки и плечи.
Испугаться Баки не успел, он вообще перестал бояться ещё на войне, страх мешал действовать, ну а Зимний Солдат просто не может бояться. Вот и сейчас старая выучка помогла как никогда.
— Все, почти все, — Баки нашел губами губы Брока, втягивая в поцелуй, стараясь успокоить, чтобы тот не вспоминал, кто будет после Роллинза.
Губы Баки были вкусными от вина и хмельными, манящими. Брок целовал, целовал и целовал, совершенно потерявшись во времени, забыв, где они находятся, что происходило вокруг, да и не имело оно все значения, только Баки.
— Командир, — рядом раздался глухой голос Лютика и пришлось отвлечься на него. — То, что сейчас было — это?