Баки жив. Баки… жив — мантрой билось в его голове. Брок понимал, что пора прекращать психовать, возвращаться в норму, но пока не отпускало. Он чувствовал, что постарел, истончился, стесал с себя изрядный слой привычного всем пофигизма, но и сделать с изменениями уже ничего не мог.
Доехали быстро, даже манера вождения Брока не повредила поездке. Как только за ними закрылась входная дверь, Баки бросил сумку, дёрнул Брока на себя, подхватил, усадил себе на пояс, прижимая спиной к стене, и вжался лицом в шею, тяжело дыша.
Он просто дышал, чтобы надышаться Броком, пусть от них обоих разило больницей, он знал, что в их жизни будет ещё множество опасностей, но они пройдут мимо, незамеченными, потому что они будут рядом друг с другом. Главное — снова настроиться друг на друга, успокоиться обоим, потому что живы оба.
— Идиотина ты, детка, — прошептал Брок ему на ухо, коснулся губами в поцелуе, крепко обнял за шею, прижался, стискивая ногами. — Люблю тебя, но больше так не делай никогда.
Придёт время, и они купят дом один на двоих. Нет, на троих, и черт со странными замашками Стива. Поедут в свадебное путешествие, где не надо будет думать ни о ком, кроме друг друга и, черт возьми, будут счастливы.
— Я тебя спас, я разрушил проклятие, я живой, здоровый и твой, и я ещё идиотина? — возмутился Баки.
Он пронес Брока сразу в спальню и уронил на кровать, устроился рядом, засунув ему под голову бионику, обнял живой рукой, прижал к себе, спиной к груди, и накрыл их пледом. Похоже, мыться откладывалось.
— Идиотина, — на выдохе прошептал Брок, вжался спиной в грудь Баки, накрыл его руку своей.
Ощущение предрешенности, гулявшее в крови, начало рассасываться, отпускать, вновь разжигая жаркий пламень. Хотелось всего: любить, путешествовать и жить, разделить этот мир только на двоих.
Лёжа рядом с Броком, Баки размышлял, что обманул смерть в который уже раз, что жив, наверное, не потому, что нужен для чего-то, а потому, что его ждал кто-то. Его всю жизнь ждал Брок, а он даже не знал об этом, не знал, что ждёт Брока. И они дождались.
Это завтра начнется новый день, завтра придется переться в ЩИТ, на ненавистную, но такую любимую работу, завтра они поедут к гадалке искать себе новое жилье, а сегодня можно было просто побыть только вдвоем. Пролежать, вот так вот уютно устроившись, полдня, не спать, а тихо наслаждаться друг другом, можно даже без слов. Или поговорить о чем-нибудь, и все равно, будет это что-то неважное, проблемы мира или то, что Баки идиотина.
— Я не идиотина, я умничка, — снова не согласился Баки, погладив Брока по груди.
— Идиотская умничка, — продолжил гнуть свою линию Брок. — А если бы ты умер? Вот что было бы?
Брок тяжело вздохнул. Эти вопросы не требовали ответа, но не задать их Брок не мог, не имел он права смолчать, слишком страшно и больно было. Одно дело — самому подставляться под пули, а совсем другое — ловить утекающую сквозь пальцы алыми каплями жизнь любимого человека, чувствовать как замирает его сердце.
— Давай вообще никуда не пойдём? Закажем доставку жратвы и будем тупить в телевизор?
— А ты куда-то хотел? — удивился Баки. — Я вот совершенно никуда не хочу. Хелен мне попыталась рекомендации впихнуть, но я не взял. Они у Стива, наверное. Хочешь спросить, что мне рекомендовали? Я — нет.
Баки забрался под футболку Брока, подтащил подушку, сунув ее ему под голову, чтобы не отлеживал части тела на холодном металле, и снова успокоился, улёгся, горячо дыша в затылок.
Сколько они так лежали, прислушиваясь к дыханию друг друга, заново срастаясь, обретая что-то общее, Брок не знал. В какой-то момент он задремал, разморенный теплом и ласковыми прикосновениями, не боясь проснуться в одиночестве. Снилась ему безымянная гадалка из риелторского агентства, Страйк, водящий хоровод вокруг костра, и Баки через этот костёр сигавший под весёлое гиканье.
У Баки в голове крутились разные мысли: о доме, одном на двоих (хорошо, на троих, Стив был не способен жить один после того, как снова нашел Баки); о медовом месяце, который он вытрясет из ЩИТа; об Италии, такой дорогой Броку; и о дальнейшей жизни, какой она будет с Броком.
Они будут счастливы, в этом Баки был уверен на все сто. Будут, потому что иначе было просто невозможно. Будут, потому что хотят быть счастливыми вместе. Будут, потому что выгрызли это счастье у судьбы, вырвали, и теперь злодейка им не страшна.
Брок спал, а Баки лежал рядом, закрыв глаза, слушая его сердце, а потом тихо-тихо включил телевизор, на экране которого от кого-то убегала растрёпанная девица, но Баки было все равно, что смотреть, главное, рядом был Брок.
— Чего ты меня не разбудил, — буркнул Брок, перевернувшись на другой бок, уткнулся носом куда-то в шею Баки и продолжил тихо сопеть, понемногу просыпаясь.
— А зачем тебя будить? Ты хорошо спишь, а я какую-то муть смотрю, — улыбнулся Баки, дотягиваясь до телефона. — Я заказываю на свое усмотрение?
— Заказывай, — все ещё не открывая глаз, ответил Брок. — Только тебе нельзя первые сутки острое и жареное. Или можно? А завтра дом искать. Стива возьмём или он права голоса не имеет как недееспособный член семьи?
— Мне можно все, желудок у меня не пострадал, — усмехнулся Баки, тыкая в онлайн-заказ. — А Стива… Давай возьмём, хотя он и не очень дееспособный в плане жилья. А ты какой дом хочешь? Будем жить в пригороде, как степенные семьи? Или мы себе отгрохаем дом в глуши и на работу ездить по паре часов?
Почему-то перед внутренним взором Брока тут же пронеслись картины кормления Роджерсом всякой дикой живности с рук. Он громко фыркнул, потерся носом о шею Баки и перевернулся на спину. Так почему-то мечтать было в разы удобнее.
— Если уж дом, то большой, чтоб у Стива своё место было, а не мне в затылок он сопел из-за того, что спать один не может, а мы трахаемся так громко, что не привести никого. Сам-то ты чего бы хотел, детка?
Не знал Баки, что он хотел. У него никогда не было большого дома, все жили в небольшой квартире, и просто отдельное жилье было пределом мечтаний. И вот у него будет свой дом, они будут жить вместе со Стивом и Броком, и это было так неожиданно, что Баки вздохнул.
— Ничего я в домах не понимаю, — он положил ногу и руку на Брока. — Посмотрим, что предложат.
— Мне кажется, там уже и дом нам подобрали идеальный, и пару советов на будущее, — усмехнулся Брок, потянулся, зевнул. — Тебе не интересно, как всё у нас сложилось бы без этого пиздеца?
— Мы бы долго ходили вокруг да около, ты бы стал встречаться с тем парнем, с которым расстался, — начал предполагать Баки, — может быть, даже жить бы с ним стал. А я… А я бы тебя ещё раз напоил и трахнул, наверное. И, может быть, однажды остался бы. А может… Я не знаю, сладенький, не знаю. Может, я бы ушел из Страйка, стал бы одиночкой и пропадал где-нибудь по полгода, только бы не видеть тебя, потому что без тебя жизнь говно.
— Так себе перспективы ты нарисовал. — Брок поерзал, скосил взгляд на Баки. — А в общем — плевать. Не считая твоего ранения, почти смерти, все вышло как нельзя лучше. И нет, Рассела мне не жалко, совершенно при том. Был дебилом, заварил все это и сдох первым. А Веласкес хоть и бедовый, но мужик неплохой, даже жаль немного его обратно в Браво возвращать. Давай его усыновим?
— А остальные детки ревновать не будут? — спросил Баки. — Тем более, что Джефферсон тебе его не отдаст, такая скотина нужна самому.
Баки рассмеялся. Конечно, Веласкеса можно было взять в Страйк, но Баки слишком привык к его нынешнему составу, чтобы что-то менять.
— Нет, оставь Веласкеса там, где взял, — Баки завозился и уселся по-турецки. — Мы сегодня будем есть пиццу, четыре вида, не скажу, какие, сам угадывай, крылышки, роллы и лапшу. Я все это нашел в одном месте, да ещё и со скидкой. Слушай, давай как-нибудь выедем за город, постреляем? Ты, конечно, не снайпер, поэтому я дам тебе фору в виде оптики получше и винтовки покруче, а сам постреляю из чего попроще и не предназначенного для такого дела. Охотничий карабин, к примеру. Развесим по лесу шарики, кто больше настрелять за время, тот и победил. Победителю… Секс?