— Ты останешься в Москве? — спросила мама.
— Оставайся, милый, — попросила Люба.
Я отмолчался.
Справили тризну.
Два дня лежал пластом в своей комнате московской квартиры, а потом позвонил Патрону и попросил отпуск. Получив "добро", улетел к Мирабель.
Осень в Прибалтике, по моему убеждению, самая чудесная пора. Пусть промозглая сырость, пусть дождь вперемешку со снегом и студёны порывы ветра с моря. Зато как хорошо у камина, когда за окном вся эта белиберда. Потрескивают горящие поленья, янтарное пиво желтеет в бокалах, у ног два огромных мраморных дога, рядом любимая женщина и так задушевна неспешная беседа.
Остаток лета и всю осень гостил у Мирабель. У мамы есть Настюша, у Любы — работа. Мирабель казалась такой же неприкаянной, как и я. Костик подрос и по моей рекомендации учился в специализированном лицее у Костыля на Сахалине — будущий юнга космического флота. Мирабель осталась одна и загрустила. Звонки её стали чаще. Но не она звала к себе — манил голос сирены, поющей в ночи, её удивительный голос. Я приехал и остался.
За пивом у камина и на прогулках по взморью поведал бывшей жене моего отца всю свою сознательную жизнь, рассказал об утратах последних лет. Умолчал только о Билли. Повествование растянулось на четыре месяца. А когда закончилось, наконец-то услышал слова, которые так долго ждал.
— Я люблю тебя, Алёша.
Нет, это было не так. Мирабель сказала:
— Ты приехал потому, что боишься проклятья генерала. Оно, как рок судьбы, идёт по пятам и губит дорогих тебе людей. Ты боишься оставаться с мамой, Любой и, конечно, с дочерью. Приехал убедиться — действительно это так или имела место цепь случайных совпадений. Ну что ж, я люблю тебя, Алёша, и готова принять участие в эксперименте, пусть даже смертельном для меня. Оставайся, сколько захочешь и поезжай, когда уверишься, что ты не опасен для своих близких.
Что сказать? Это действительно так, хотя и в мыслях не позволял себе о том подумать. Умница Мирабель. Чем тебя отблагодарить? Я знал одну её слабость — неистовость в интимных делах. Взял женщину на руки и поднялся в мансарду. Я набросился на неё, как изголодавшийся монах-отшельник, будто не было меж нас близости все эти четыре месяца. Мял и ломал хрупкое тело безжалостными руками. Казалось, вот-вот затрещат её ребрышки, и брызнет кровь. Она стонала под моим напором, но требовала:
— Ещё…! Ещё…!
И, наконец, закричала в экстазе:
— Да…! Да…! Да…!
Мы замерли обессиленные, не разжимая объятий. А наутро проснулись с чувством нерасторжимого родства — приходи беда, мы встретим тебя плечом к плечу и не склоним голов. Нам хорошо было вдвоём в эти дни.
Звонила мама:
— У Настеньки начались занятия в школе, учится она хорошо. Каждое воскресенье ездим на кладбище, кладём цветы на Дашину могилу.
— Не стоит зацикливать ребёнка на столь минорных традициях.
— Ты начал давать советы? Это хорошо. Будем надеяться на скорую встречу.
Звонила Люба:
— Ты хотел завести ребёночка. Я готова обсудить эту тему. Приедешь?
— Не сейчас.
Звонил Патрон:
— Ты как? Ну, отдыхай, отдыхай, набирайся сил. Телевизор посматриваешь? За новостями следишь? Оптимизатор берёт мир в оборот — буквально нарасхват. Бронзовый бюст Дарьи Александровны будет установлен перед Дворцом Лиги Наций.
— Бюст — это хорошо.
— Ну, отдыхай, отдыхай….
О чём он? Пепел Клааса стучал в моём сердце, и я жаждал мести. Когда её план сформировался — а это было ещё летом, вскоре после приезда к Мирабель — поведал Билли:
— Хочу уничтожить всё оружие на Земле, распустить армии. Кому неймётся, пусть дерутся кулаками.
— Непростая задача — с наскока не решить. Цивилизации гибли и зарождались в войнах. С античных времён человечество не мыслит себя безоружным: основной инстинкт — природой заложен. Чтобы вытравить его из памяти, сколько поколений надо пережить. Нет времени ждать? А что ты предлагаешь? Разрушить разом все компьютерные схемы милитаризованных государств? Нет, это вряд ли решит задачу, скорее спровоцирует непредсказуемые действия. С такими вещами надо быть осторожным. Ты ведь не хочешь стать зачинщиком мировой термоядерной войны?
— Слушай, ваньку не валяй — не тот случай. Через оптимизатор ты можешь воздействовать на психику любого человека — ну, так воздействуй. Пусть все разом скажут — прощай, оружие!
— Оптимизатор популярен, но, к сожалению, до всеобщего признания ещё далеко.