Когда отрабатывают очередную наводку и все детали уже ясны, если позволяют условия, они вместе с Нонной едут взглянуть на объект. Если время поджимает, Куница входит в соприкосновение, зная о поле деятельности только из начерченного от руки плана.
Нонна старательно ретуширует собственный вид и снаряжает своего сокола. Это важно. Эластичное платье, мягкая обувь и лёгкая на сброс, невзрачная накидка, каждый раз новая.
— Да укажет тебе правильный путь Святой Антоний, — перед выходом Нонна целует Куницу и провожает именем патрона мошенников и воров.
Затем подвозит Куницу как можно ближе к выбранному месту и уезжает. В дело Куница вступает одна. Пролезает между прутьями решётки светового окна, в котором Кардинал уже сделал алмазным стеклорезом проём и осколки все до единого забрал с собой, приглушив звук резиновой присоской.
Для тех, кто ожидает снаружи, время застыло в тишине, шелесте, отголосках города и напряжения, пока не откроются входные двери. Не дожидаясь полного их открытия, Куница выскальзывает из них, и роли меняются. Теперь малая занимает незаметное место на стрёме, вклеившись в какую-нибудь тень.
Наконец все возвращаются в условленное место к ожидающей в автомобиле Нонне. Куницу ведёт за руку один из мужчин, который сегодня не участвовал в ограблении.
Но больше всего Кунице нравится, когда всё держится только на ней. Когда из‑за нехватки времени замки остаются нетронутыми. Тогда она сама опорожняет тайники, зубильцем отжимает защёлки деревянных шкафов и выдвижных ящиков, целиком выпихивает за решётку металлические кассеты с бижутерией и плоские футляры с серебряными ложечками. Уходя, не забывает забрать из бара бутылки для ребят.
Строго и хладнокровно не задерживается дольше отведённого ей времени, даже если не успела взять золото или «зелёные», лежащие на расстоянии вытянутой руки. Ведь вся процедура является для неё лишь игрой и способом завоевания популярности, она ещё не испытала чувства алчности, её потребности и воображение не доросли до ценности похищаемого, поэтому безо всякого впечатления выносит и отдаёт оливковые банкноты, цветные камешки и блестящий металл. В ней нет той безмерной ненасытности взрослых, которая приводит к провалу даже самых стойких.
Куницу губит не жадность, а датчик сигнализации. О существовании которого Кубышка не знал.
Неожиданно дом начинает выть, вопить, верещать, и Куница от страха глупеет. Путь через подвал, которым она сюда пришла, кажется ей слишком далёким, поэтому она прокладывает себе более короткий. Но разбив стекло в ближайшем окне, не может распахнуть ставни и глубоко ранит руку. Разодранным рукавом платья перевязывает рану и протискивается через решётку. Перепуганная и окровавленная выбирается на улицу, где её принимает милицейский наряд.
Её доставляют в Отделение.
Куница принимает глуповатый, отсутствующий вид, отработанный ею для школы — будто не лодырь или циничный бездельник, а бедный недотёпа. Лучше придурковатость от рождения, чем наплевательское отношение или наглость, столь нетерпимые взрослыми, без разницы, воспитатели это, учителя, милицейский психолог или судья по делам несовершеннолетних.
Куница не сопротивляется, однако настроена решительно и собирается до последнего вздоха сражаться с машиной правосудия за Нонну и за свободу. Именно в таком порядке.
К такому повороту событий её готовили, но она никогда не верила, что это может произойти с ней, натренированной, проворной и ловкой, на тщательно проработанном поле. Подобное невезение могло бы случиться с другими, но не с Куницей и её друзьями.
— В каждой профессии есть свои подводные камни, — Нонна не осталась в стороне от большой неприятности и предложила два способа защиты.
— Идёшь в отрицалово, — такой вариант предпочитал Дедушка, «выпускник» предвоенного Мокотова{19}, о котором «пел» и сейчас дребезжащим, старческим голосом:
Отец сыновей напутствовал смело:
У каждого в жизни дорога своя!
Плохо внимали отцу сыновья:
Каждый сидит в Мокотове за дело.{20}
— Не говоришь ничего, ни единого слова, никому, потому что могут подслушать или подсадить информатора. Молчать — это труднее всего, нужна сильная выдержка, но запомни: если молчишь, имеешь больше шансов выкрутиться. Если начнёшь говорить, себя не вытащишь, а нас утопишь. С воли я больше могу для тебя сделать, а из камеры — ничегошеньки, хоть как бы я ни хотела, — объясняла Нонна.