– Мы на правильном пути. Хорошо… – обрадовалась Неамара.
Отряд свернул влево, куда указывали зараженные корни. Вдали уже был виден источник заразы, до него было не больше пятнадцати минут хода. Деревья передавали болезнь друг другу, как эстафету. Казалось, они стремились поскорее отдать ее следующему, чтобы самим избавиться от нее.
– И что дальше? – произнес Деос, когда они подобрались вплотную. Он задрал голову вверх, чтобы увидеть макушку чумного дерева.
Идей ни у кого не нашлось, или же никто не счел нужным сейчас делиться ими. Поэтому информатор сам ответил на свой же вопрос:
– Спалить его вряд ли выйдет. Может, вы, посланец богов, смастерите позолоченную чудо-пилу, чтобы на раз-два разобраться с деревом?
– Деос, я помогаю только в исключительных случаях, – объяснил ему Иандаэль.
– А это не исключительный случай? – взглянул Вестник на ангела, который категорично мотал головой. – Ладно, ладно… Вам виднее.
Неамара приблизилась к дереву-гиганту, внутри которого могли без труда уместиться по меньшей мере сорок грехов. Его ствол, словно грудная клетка, дышал, приводя в движение крупные наросты. Кора, назвать которую было бы уместнее кожей, вся кишела паразитами. Появление грехов не осталось незамеченным. Дерево резко затаило дыхание, и шевеление прекратилось. Члены отряда остановились около демонессы.
– Оно живое? То есть все-таки разумное? – размышлял Деос. – Иначе оно не могло придумать такой идеальный план наступления, оставив нас без единой возможности покинуть город. Точно разумное…
Неамара заметила, что нижнюю часть ствола огибали неестественно согнутые ветки, будто что-то охраняли от нежеланных гостей. С неприятными чавкающими и хлюпающими звуками эти гибкие ветви, обнимающие ствол, распрямились и застыли, приглашая отряд заглянуть внутрь. За ними пряталось громадное дупло. Кажется, здесь было гнездо заразы, которая порабощала сейчас блудные земли.
– По-моему, нас там ждут, – догадался Деос.
– И отказаться мы не можем, – произнесла Неамара и шагнула внутрь.
Бойцы не планировали оставаться снаружи и последовали за демонессой. Команда оказалась в огромном колодце, сужающемся кверху. Конусовидное пространство всякий раз сжималось при выдохе и расширялось при вдохе – это дерево уж точно было устроено сложнее своих примитивных собратьев. Малиново-красные пузырчатые стены источали букет гнилостных ароматов, похожих на те, что разносились по Френзису, сея смерть. Нарывы постоянно лопались, из-за чего полый ствол древа изнутри был покрыт слоем гноя.
Шиву почему-то нестерпимо тянуло прикоснуться к дереву, и она не стала противиться этому желанию. Горгона дотронулась до его воспаленной плоти, и оно сразу отозвалось на прикосновение, как прирученный зверь на ласку хозяина. Но вдруг Шива вскрикнула, отпрянула и согнулась пополам от тех оглушительных звуков, которые набатом зазвенели в ушах.
– Тахез аш эт! Остановите этот гул! – Фурия упала на колени, затыкая уши пальцами.
– Шива! – пыталась дозваться до нее Неамара. – Очнись. Тут нет ни единого звука.
– Эти колокола! Они сведут меня с ума! – Колдунья все сильнее прижималась к земле. Змеи на ее голове неистовствовали.
– Смотри глубже шума. Загляни, что за ним кроется, – шепнул ей Иандаэль, присев позади Шивы и обхватив ее за плечи.
Прислушавшись к его совету, горгона попыталась противостоять колокольному звону и постепенно начала его подавлять. Вскоре звук полностью смолк, но вместе с ним исчезло и то, что могло скрываться за ним.
– Наконец-то, – проникновенный до мурашек женский голос пронесся эхом внутри колодца. Воины в смятении начали озираться, ища его источник, но быстро сообразили, что звук исходил отовсюду.
– Оно еще и говорит! – с отвисшей челюстью и выпученными глазами констатировал Деос.
– Я ждала вас, – вновь донесся приятный, ласкающий слух тембр. – Но не всех вас я ожидала увидеть. Кто же затесался в ряды грешных созданий? Сам Иандаэль. Надо же! – игривым, пропитанным фальшью тоном произнесло древо. Таким обычно говорят манипуляторы, любящие прибегать к изощренным хитростям и ловко дергающие за ниточки.
– Тебе бы лучше помолчать, – проговорил ангел, впервые выглядевший так напряженно.