Привычно оценив профессиональным взглядом висящее тело, майор подошёл к разговаривающим. Костя представил грибника, в двух словах пересказав его рассказ.
— Всегда сами ездите мотоциклом по грибы? Никого не берете с собой?
— А кого тут бояться? Медведи ушли от людей далеко вглубь тайги. Бандиты не шалят — не слышал. Стройка проходит в стороне. — Он бросил боязливый взгляд, передернув плечами, — А тут вот это… — и высморкался, протирая этим же платком очки.
С дерева подал голос криминалист:
— Сфотографировал со всех ракурсов. Снимать?
— Снимайте, — разрешил Павлов. — Будем осматривать внизу. Узел не трогать.
После нескольких минут общих усилий, перерезав веревку выше петли, тело было спущено на землю. Им оказалась молодая девушка в тужурке без рукавов, вся искусанная гнусом, с запахом разложения, невероятно вывернутой головой. Следов насилия не было — казалось, она покончила жизнь самолично, если бы не высота ветки над землей. Туда женскому организму попросту было не добраться, если, разумеется, девушка не являлась мастером спорта по альпинизму.
— Вы из Тынды, сказали? — обратился Павлов к грибнику. — Личность девушки знакома?
Лицо удавленной жертвы было распухшим, покусанным мошкарой, посиневшим от времени. Грибник с содроганием, близоруко уставился на тело, подавляя призывы к рвоте.
— Нет. Её я не знаю.
Глотая комок, добавил:
— Сейчас много приезжает молодежи на БАМ, меняются, даже женятся. А эту… нет. Не знаю.
В течение часа криминалисты во главе с майором Павловым поверхностно исследовали труп, занося в блокноты все выводы, надеясь еще к вечеру затемно доставить тело в лабораторию отдела. Там проведут анализы, и уже окончательно выяснится картина — не то преступления, не то обычного банального самоубийства, например, от безответной любви или еще каких бытовых проблем. Но что-то не верилось Косте Сарычеву, что это было самоубийство. Высокое расстояние до земли, узел петли и невероятно вывернутая шея позволяли строить догадки, далекие от таких предположений. Тут кто-то помог. Кто-то загадочный, изощренный, профессиональный. Сильный, с мощным телосложением, раз смог затянуть жертву на такую высоту сквозь ветви. Девушка попросту не смогла бы связать такую замысловатую петлю.
— Будем ждать результаты анализов? — спросил он начальника, когда тело, завернув в брезент, на носилках погрузили в машину.
— Поедем вместе с ними на моем тарантасе, — так майор в шутку назвал внедорожник «Ниву» Ваз 2121, выданный ему в местном отделении милиции на все время расследования — Раз нас сюда вызвали, значит — дело шляпа.
— Я помню подобный случай в вашей практике, когда еще меня с вами не было, — напомнил лейтенант.
— Откуда? — поднял брови Павлов.
— Читал в досье.
Майор ненадолго задумался, открывая дверцу «Нивы».
— Да. Нужно будет по прибытию поднять то старое дело удавленной девушки. Может, есть какая-то связь? Впрочем, та девушка была найдена в Подмосковье, когда я там еще работал. А от столицы до БАМа тысячи километров. Мало ли, сколько женщин удавливаются в петле каждый год от трагической любви?
Криминалисты уселись в «уазик», заводя двигатель. Следом на мотоцикле должен был ехать грибник. Спустя время, небольшая колонна выехала на узкое шоссе, проложенное сквозь могучую тайгу параллельно новой железнодорожной ветки Тайшет — Тында — Ванино. Комсомольские бригады со всего СССР прокладывали здесь новые узлы сообщений, возводили станции, строили рабочие поселки. Проселочная дорога к заброшенному текстильному комбинату осталась позади; там же остались и поселения «бамовцев», прибывавших каждый месяц неисчислимыми бригадами. Особый наплыв был из рядов комсомольцев.
— Про егеря не забыть бы, — напоминая самому себе, выворачивая руль, поделился мыслями Павлов.
И это был их первый день расследования.
…Наступил день второй.
Результаты вскрытия показали, что тело не подвергалось насилию. Не было синяков иди следов избиения. Не было так же и вывалившегося языка, характерного при переломе шейных позвонков, когда самоубийца толчком повисает в петле. Все это наводило Павлова на мысль, что девушка не покончила жизнь, ее просто удавили.