Семь историй про Любовь
Столичная
Когда пару дней назад Надька, одна из их компании, подошла спросить, не в отношениях ли я, я чутка удивился и выпалил:
– А чего там Серёга, как служится?
Схлопотал тычок в грудь. Мы проходили мимо полок с водкой, направляясь к игристым. Светились прозрачные бока «Пяти озёр», «Талки», «Столичной». Надин парень уже полгода в танковых войсках кантовался, поэтому она в приступе праведного гнева цокнула; глаза, утыканные искусственными ресницами, в потолок и направо:
– Не для себя же спрашиваю, ну. Сестра приехала троюродная. Столичная та, помнишь, в карты играли на ноябрьские? Интерес есть.
Столичную я помнил. На шесть лет меня старше, так-то. В карты играет так себе и пить не умеет.
Первого числа, проспавшись от первого же похмелья этого года, наши подтянулись к Надьке. Её родители отходили у каких-то знакомых, а иметь на новогодние хату – кто ж не воспользуется моментом? Девчонки нарубили несколько горок салатов, веерами разложили ломтики колбасы и сыра: всё по-взрослому, как положено. Бутылки стояли пока на столе, запас выкинули на балкон.
Столичная ввалилась вместе с ещё одной их с Надькой троюродной сестрой, Валей. Славка, троюродный брат этой столичной и мой кореш по совместительству, даже и просохнуть не успел с ночи, костюм надел зато, дурак. Много нас собралось, весёлые все.
Через полчаса уже чокнулись два раза, поэтому разношёрстность компании как-то размылась. Пошли шуточки о том, что за столом родственники почти все. Типичная сельская гулянка. Спели первую песню, про мусоров: в честь Машки, которая прибыла из своей южной полицейской академии в родное село. Машка бухала нещадно, но теперь хотя бы не спала со всеми подряд по причине постоянного парня там, на югах.
Столичная почти не ела, но рюмки не пропускала. Пила самогон, как и в прошлый раз, когда после игры в карты пошла блевать в туалет. Я потягивал дешёвое игристое и думал, какой же ей интерес есть до меня. Надька, конечно, рассказала, что она одна там, в Москве своей. Дом-работа-дом. А у меня дом-техникум-пацаны-дом.
Я всегда себя красавчиком считал, и девчонки тоже. А она вот не красотка совсем, может, когда улыбнётся только. Даже не накрасилась сегодня. Странная; обычно без штукатурки на свиданки не ходят. Насчёт тела не знаю, не рассмотришь толком. Но её интерес, о котором Надька сказала, меня подогревал немного. Тем более, что давно… один, так сказать. Справляемся собственноручно, ахах.
Позвонили ребята из соседнего села, подвезли ещё пива и сигарет, о необходимости которых галдели девчонки. Выяснилось, что деньги у столичной только на карте есть. Надька подмигнула и подрядила помочь донести пакеты. Не зря, в общем-то, потому что эта серьёзная мадам уже рюмок шесть опрокинула и глуповато улыбалась. Спустились молча, Рамиль с пацанами пакет передали, поболтали, кто где отмечал. Столичная с Рамилем вспомнили, что последний раз виделись у Вальки на юбилее, года три назад. Попутно ещё Славку запихали в машину, он уж совсем в неадеквате был, надо спасать и доставлять домой. Она перевела деньги, я пакеты взял. У подъезда предложила покурить.
– Я не курю больше, – говорю.
Сам-то понимаю, что к чему.
– Ну одну.
И смотрит так… Что-то внутри поворочалось.
– Ладно, одну.
Прикурил ей. Ладонь маленькая у неё, какая-то крестьянская, что ли. Не столичная совсем. Следы от синей пасты на среднем пальце. Тетрадки проверяла, небось; любит на это жаловаться между делом. А я и так знаю: мамка директор школы. Стоим. Воняет отдушкой этой дынной, но уж лучше парилок. Она глаза в пол опустила, прямо принцесса. Чего ждёт?
– Пойдём в квартиру.
– Поцелуй меня.
Чего ждала так долго? Тонкая натура, блин. Литераторша.
Вид такой, будто первый раз целуется. Отвыкла небось, в своей Москве, раз одна.
Губы теплые, мягкие. Сначала чмокнул, так, чтобы посмотреть, что дальше будет делать. Она выдохнула и скривилась:
– И всё?
– Понравилось, что ли?
– Да непонятно пока.
Фыркнул: включила девочку-дразнилочку, пожала плечами, типа всё равно. Я огляделся. Вокруг никого. Снег синим светится. Окна горят, шум из форточек. Наши музло врубили погромче. Притянул её к себе медленно, сквозь пуховик не разберёшь пальцами ни черта, хотя хочется и разобрать. Чувствую только, что тут же потянулась ко мне. На нос ей снежинка села. Я сначала её слизнул, а потом уж – к губам. Соврала она: понравилось, конечно. Так бы сейчас не цеплялась влагой за влагу, не врезалась бы в зубы, не дышала бы чаще. Я даже сам как-то отвлёкся, а время идёт. Потом болтовни не оберёшься. Хотя Надька наверняка растрепала уже всем. Да и мы тут уже с полчаса пакеты забираем. Я москвичку от себя оторвал и повёл наверх. По глазам было видно: ей этого мало. Жалко, дома сейчас гостей полно. Да везде сейчас гостей полно. А за руль уже не сядешь – выпил. Прилично выпил. Выругался.