Схватив обрез, Паша метнулся к машине. Он увидел бегущую Люсю. За ней гнались сразу четыре зомби. Вместо пистолета у жены в руках был большой, размером с ладонь золотой крест.
– Павлуня, на помощь!
«Я же просил, не называть меня так!» – со злостью подумал микробиолог.
Он хотел выстрелить, но побоялся, что зацепит картечью жену. Главным среди зомби, очевидно, являлась огромная тварь, облаченная в рясу. Паша мысленно почему-то окрестил его «протоиереем». Возможно за одутловатую харю и богомерзкую бородку, свисающую сальными клочьями. На шее у нелюдя болталась на цепи картинка размером примерно десять на двадцать сантиметров. Сперва парень решил, что это икона, но, присмотревшись, понял: на груди у бывшего церковника висел портрет Чарли Чаплина. В руках у твари был Люсин пистолет. Это почему-то совсем не удивило.
Женщина, вдруг развернувшись и противно взвизгнув, метнула в протоиерея золотой крест, а затем вновь бросилась бежать:
– Павлуня! На помощь!
Крест попал зомби в лоб. Тварь в рясе остановилась, недовольно помотала головой, а потом, подняв дорогую вещицу, помчалась следом за Люсей.
«А вот кидает она предметы точно», – подумал Паша.
– Павлуня! На помощь!
Парень прицелился в протоиерея, и тут услышал протяжный рев. Он повернул голову в сторону берега. В катере сидела девушка-зомби и смотрела на своего покровителя странным призывающим взглядом.
«Да пропади она пропадом, дура безмозглая!» – решил парень и кинулся к моторной лодке.
Когда женщина добежала до кромки воды, катер отплыл от берега уже метров на пятьдесят. Паша заглушил мотор, решив посмотреть, что же будет дальше. Люся, трясущаяся, упала на колени и закрыла лицо ладошками. Подбежавший к ней зомби-церковник вопреки ожиданиям не кинулся на несчастную жертву, а, глухо зарычав, протянул ей пистолет и золотой крест. Женщина медленно убрала руки и посмотрела удивленно на тварь в рясе. Нелюдь с портретом Чаплина на груди вновь зарычал, и Люся, дрожа всем телом, приняла подарки.
Вся эта картина сначала привела Пашу в замешательство, а потом его осенило. Ну конечно, зомби приняли Люсю за свою. Они ведь определяли человека путем сканирования мозговой деятельности. А разве его дражайшая супруга умела думать? За всю жизнь в ее голове не возникло ни одной мысли. И даже если она сейчас заразиться от твари в рясе, вряд ли хоть что-то изменится. Раньше она смотрела разные тупые передачи вроде «Дома 2», ходила по бутикам и кидалась на блестяшки, вела невразумительные беседы с такими же пустоголовыми подружками и друзьями, а теперь Люся будет делать практически то же самое, но только без телевизора и интернета. Да и тот церковный урод наверняка ничем не отличался от себя самого до обращения в нежить, разве что мертвечину не жрал. Хлеб и вино причастия – не в счет. В общем, жена остается в надежных руках в привычном круге общения…
Паша перевел взгляд на молодую самочку, полез в рюкзак и дал ей палку колбасы. Та схватила ее и, довольно урча, принялась поедать.
– Я назову тебя Люсей, в честь своей бывшей, – сказал микробиолог, любуясь новой спутницей.
Да, она, конечно, грязная и одета в рвань, и белки глаз у нее красные, но это не так страшно. По крайней мере, она не заразна, умеет быть благодарной и главное – молчит! А в убежище, до которого осталось совсем чуть-чуть, самку можно будет отмыть, продезинфицировать и одеть во что-нибудь поприличней… а можно и вовсе не одевать.
– Это ничего страшного, что ты зомби, – сказал Паша, заводя мотор, – главное ведь взаимопонимание!
Новая Люся, вгрызаясь в пропавшую колбасу, одобрительно заурчала.
ЯВЛЕНИЕ СВЯТОГО ЭРНЕСТО
История Третья, вопиюще недоработанная, ибо имела все шансы превратиться в повесть, но из-за публикации в одном из сборников «Метро-2033» и из-за лимитов по количеству знаков так и осталась в неподобающе урезанном и местами сумбурном виде
I. Vienes quemando la brisa…
– Ну что, поп. Отжил ты свое, – лицо седеющего громилы искривилось в недоброй ухмылке. – Ты уж прости нас, грешных, служба такая. Помолись там за нас, что ли?
Два других подельника, вооруженные «калашами», переглянулись и отрывисто заржали.
Отец Арсений, с перемотанными проволокой руками, лежа на жесткой, утыканной мелкими камнями земле, тяжело дышал. Необычайно горячий ветер обжигал его изможденное лицо. Он знал, что пришел конец. Священник больше не вырывался и не вопил, глаза его мертвенно вперились в одну точку, а из пересохшего горла то и дело вырывался чуть слышный хрип. Он понимал: погибель близка и печальная судьба его неотвратима. Скоро, очень скоро над Муравьиным холмом взойдет немилосердное солнце и опалит скорбную землю безжалостными лучами. Но восход не принесет смерти, ибо все те, кто выжил в этих местах, давно уже приспособились к угнетающему излучению бессердечного светила. Нет, не с небес придет погибель, но из-под земли. Огромные, размером с человеческую ладонь огненно-рыжие муравьи с рассветом повылазят из своих нор и начнут медленно пожирать его, отца Арсения, вероотступника и еретика, посмевшего пойти наперекор Божественному Совету и самому Верховному вождю Десяти Деревень Аркадию Верхоянскому, именуемому Одином.