Если ад для жителей Земли начался два с половиной месяца назад, то Паша обитал в преисподней минимум три года. Выносимо ли каждый день слушать брюзжание вечно недовольной бабы? Обои надо переклеить, мебель – переставить, квартиру – поменять, а автомобиль купить новый, поскольку у Дашки с ее Ашотом, видите ли, появился крутой Лексус. А чего стоило хождение по магазинам и покупка ненужных безделушек? Все выходные тратились исключительно на посещение бутиков. И попробуй не сопроводи любимую – получишь неминуемый скандал. Постель – вообще отдельная тема. Предложение поменять позу приравнивалось к особо тяжким извращениям и наказывалось двухнедельным баном без права обжалования. И друзья… после женитьбы они бесследно исчезли.
Паша с огромным удовольствием излил бы душу хоть кому-нибудь, но, увы, живых людей он не видел уже двадцать четыре дня. А вот Люся никуда не делась, и сейчас, сидя на заднем сидении подержанного Вольво, без умолку говорила. Молодой микробиолог давным-давно научился не слышать жену, относится к ее болтовне, как к некому естественному шумовому фону, который невозможно заглушить, но можно отфильтровать. И все бы ничего, если бы благоверная с завидной регулярностью не толкала бы несчастного парня в плечо и не спрашивала бы:
- Павлуня, ты меня что, не слушаешь?
«Господи, ну за что мне это?» – думал Паша, но в ответ улыбался жене в зеркало заднего вида и как можно нежнее говорил:
– Ну что ты, любимая, конечно, я тебя слушаю.
– Вот-вот, – говорила она, – в семье главное взаимопонимание, – и продолжала безудержно болтать.
Иногда молодой микробиолог поглядывал на обрезанную двустволку, лежащую у него в ногах, и у парня невольно возникало искушение схватить ружье, развернуться и выпустить дубль в башку безмозглой курице. А еще лучше – просто высадить говорливую дуру на трассе и спокойно поехать дальше. Однако потом Паша вспоминал, как сильно он был когда-то влюблен в Люсю, и ему становилось стыдно за недостойные мысли.
«А ведь, воспользовалась, дала только после свадьбы», - с горечью подумал микробиолог.
– Ой, Павлуня, гляди Мазерати на обочине стоит! – толкнув мужа в плечо, закричала женщина, – беленький такой, красивенький! Давай в него пересядем. Я всегда мечтала о такой машине! Вот именно такой!
Паша, сделав глубокий вдох, сильнее нажал на педаль газа.
– Ну что ты! Тормози, говорю тебе! – приказным тоном сказала Люся.
– Послушай, любимая, – мягко произнес микробиолог, будто он общался не со взрослым человеком, а с маленькой капризной девочкой, – мы ведь с тобой говорили о технике безопасности. Говорили ведь? Во-первых, из автомобиля лишний раз просто так выходить не стоит, во-вторых, не факт что в этой дорогой итальянской тачке имеется горючее, в-третьих, откуда мы знаем, может, под машиной зомби отдыхает, и наконец…
– Ты никогда меня не любил! – окрысилась Люся. – Никогда не любил, не ценил и не уважал!
– Послушай, милая, сейчас ты не совсем…
– Замолчи! – вспыхнула женщина. – Господи, ведь права была моя мама! Говорила же, что ты форменный мерзавец! Голодранец безлошадный! Я на тебя лучшие годы угробила, а ты, неблагодарная скотина…
И понеслось. Супруга с садистским базарным удовольствием принялась перечислять все малейшие огрехи мужа за три года их совместного проживания. Вспомнила, как он на день рождения подарил ей хризантемы вместо обожаемых белых роз, как в Новый год целых три раза танцевал с Дашкой, и как эта стерва стреляла глазками, пока Ашот, в дрын пьяный, отсыпался в соседней комнате, и как холодно разговаривал с мамой, и старался называть ее не «мама», как и положено любящему зятю, а просто «Вы»…
В общем, много нехорошего пришлось услышать о себе Паше за эти жуткие, длящиеся целую вечность, полчаса. И когда они прошли, Люся – о ужас! – вопреки ожиданиям не замолчала, а, переключившись на более нейтральные темы, продолжила рассуждать о тяжелой доле русской бабы, которая вынуждена ездить на дрянном допотопном Вольво невесть с кем вместо того, чтобы кататься на новеньком белом Мазерати с прекрасным принцем за рулем…
И тут Паша явственно осознал, как нечто первобытно черное с яростным клокотанием рвется наружу из бездонных недр подсознания. И остановить этот процесс, а уж тем более контролировать он не в состоянии. Парень нажал на тормоза – машина с пронзительным визгом остановилась, а супруга, стукнувшись головой о переднее сидение, испуганно и недоуменно поглядела на мужа.