Именно поэтому от инфицированных бесполезно было прятаться, в радиусе десяти-двадцати метров они без труда находили человека, определяя его местоположение буквально шестым чувством. Легче всего прикончить зомби можно было выстрелом в голову, также твари дохли от большой потери крови…
– В общем, ты меня поняла, если вдруг увидишь ходячую нечисть на своем пути, лучше сразу беги к автомобилю, есть высокая вероятность, что они тебя не услышат и даже не увидят. Если припрут к стенке, – Паша протянул благоверной пистолет Макарова, – стреляй в голову. Только не себе, а им. Я тебе показывал, как с оружием обращаться. Ты ведь помнишь?
Люся неуверенно кивнула. Парень, сделав глубокий вдох и мысленно досчитав до пяти, передернул затвор и сказал:
– Вот смотри: берешь его в правую руку, а лучше в обе руки и нажимаешь указательным пальчиком на этот крючочек. Поняла?
Люся кивнула. На этот раз чуть уверенней.
– Вот и славно, – парень потянулся на заднее сидение и взял два пустых рюкзака, – выходим!
Осмотревшись, Паша не заметил никакой опасности. Улица, если не считать двух перевернутых обугленных автомобилей и полуразложившийся труп возле одного из них, была абсолютна пуста.
Супруги зашли в супермаркет. Как это ни удивительно, он оказался не разграбленным. Это чувствовалось хотя бы по прелому запаху гниющих фруктов. Пройдя кассу, парень шепнул:
- Ты налево, я направо. Бери только самое необходимое, непортящиеся продукты и все такое. Поняла?
Сморщив носик, Люся кивнула – довольно-таки уверенно.
– И ни на секунду не выпускай из рук пистолет, – дал напутствие жене Паша и направился к лоткам со спиртными напитками.
Сказать по правде, молодой микробиолог не очень-то жаловал алкоголь. Вероятно, он выпивал бы чаще, но супружеская жизнь не давала ему такой счастливой возможности. Однажды, через пару месяцев после женитьбы, он пришел домой слегка навеселе. Отметил с товарищами по работе успешное секвестирование очередного штамма. Ох, что тут началось! Вопли о загубленной девичьей красе, звонки маме и рыдания в трубку, битая посуда и обливание холодной водой, – после всего этого Паша, почувствовав себе законченным алкашом, зарекся больше не пить. Никогда!
Но ведь с тех пор многое поменялось! И главное, что парень вдруг явственно осознал: без Люси просуществовать он сможет, а она без него – нет. В общем-то, к такому выводу нужно было прийти не час назад, а гораздо раньше. Сразу после самого ужасного события в его жизни. Разумеется, микробиолог имел в виду не вирусный апокалипсис, а женитьбу.
Выбрав две самые дорогие бутылки коньяка, Паша положил их в рюкзак. Потом, немного поразмыслив, парень взял литровую текилу. Надо же хоть когда-нибудь попробовать этот славный мексиканский напиток!
Пройдя в отдел консервов, молодой микробиолог заполнил рюкзак до отказа всякой всячиной: сайрой, сардиной, свиной тушенкой, маринованной кукурузой и горошком. Возможно, он еще бродил бы возле прилавков, но неожиданно услышал истеричный вопль жены. С быстротой молнии он метнулся в ту сторону, откуда донесся крик. Воображение рисовало страшную картину: мерзкие, разлагающиеся изнутри, красноглазые мертвецы с отрывистым рыком рвут гнилыми зубами свежую и аппетитную во всех отношениях Люсину плоть. А она, бедняжка, извивается в предсмертных муках, так и не дождавшись помощи. Сбив стенд с чипсами, парень сумел удержать равновесие, но тут же, буквально через два метра, поскользнулся на раскиданных по полу подгнивших сливах и с грохотом растянулся на кафельной плитке. Послышался звон, а следом Паша почувствовал, как по его спине растекается что-то неприятно холодное. Сперва молодой микробиолог решил, что ранен, но потом сообразил – разбилась одна из бутылок со спиртным. Вскочив на ноги, парень побежал дальше.
С обрезом наготове он увидел Люсю, стоящую к нему спиной. В ногах у нее лежал рюкзак.
– Милая, – глухо выдавил из себя Паша, руки его слегка подрагивали, - что… что случилось?
Женщина не ответила, лишь ее плечи чуть дернулись. Она стояла, безгласная, уставившись куда-то вниз и вперед.
– Дорогая, – судорожно шаря по сторонам взглядом, парень взвел курки, – с тобой все в порядке?
И тут Люся повернулась. Лицо ее было мокро от слез, а глаза полны непереносимого страдания.
– Он… он… – язык ее заплетался, – он… он…