Глава 2: Сибилл-волчица
Я бегу по охотничьей тропе на границе леса и пустыни снегов. Я бегу, и каждый выдох застывает в морозном воздухе причудливым облаком пара. Полы широкой куртки и стеганый подол платья уже давно облепил снег, густой мех капюшона щекочет кожу, но я не сбавляю скорости. Сквозь порывы ветра прислушиваюсь к мерному стуку бус на шее, но они еще молчат. Краем глаза замечаю движение позади. Это Один ведет стаю по моим следам. Верный и преданный страж.
Прошлой ночью Призванные и Тарэ из его стаи позвали меня. Вой видящих: глухой и далекий – сулил неясную угрозу. И мне - Херет - Э' тен, следовало в этом разобраться.
***
Херет - Э' тен - пробуждение Э' тен - титул, отмеченный древностью. Образ, который был вписан в память предков, как напоминание о могущественных силах, существовавших на земле с начала времен. Пророчество о возрождении Э' тен - великой матери волков и соратницы Аор в теле девушки, рожденной под Полярной звездой.
Еще маленькой, я вслушивалась в эту легенду, сидя на маминых руках у жаркого пламени костра. Вслушивалась так же, как и в другие сказания моего народа: о священных деревьях звезд - таадэт, о солнце и луне, рожденных на снежном покрове земли. От предания к преданию я то всматривалась в ночные просторы неба, то уплывала за пределы лесов, убаюканная тихим напевом старой шаманки Нойты. Всем сердцем переживала за героев мифов, улыбалась их счастливой судьбе и печалилась тогда, когда что-то мешало им. Но мне не приходило в голову, что я буду частью этого мира.
Позже мама рассказывала мне, что родилась я в одну из самых звездных ночей года. В час, когда главная звезда небосклона прочерчивала невидимую черту между прошедшим и наступающим днем. Мой первый крик запаздывал и колдунья, помогающая матери, уже готовилась причислить меня к детям Луны: мертворожденным. Но так и не смогла: тонкий голос пронзил тишину, и я раскрыла глаза.
- В этот миг радость переполняла нас, - говорила мама. - Я и отец облегченно вздохнули, - продолжала она, а в серых глазах на красивом лице проступали слезы. - А потом в душе поселилась тревога...
Мама никогда не заканчивала эту историю. Она только огорченно хмурила брови и скрывалась в глубине комнат нашей лачуги.
- Почему? – не раз спрашивала я, но ответа не было.
Мое детское любопытство не давало покоя, но маму я уже не отвлекала. Она - мать племени - решала серьезные вопросы. Изо дня в день со старейшими женщинами семейств Саин обсуждала насущные проблемы селения и руководила его защитой. Остальное время: от рассвета и до заката со мною проводил отец: один из лучших ловчих, который недавно ушел на покой. Ему я и задала интересующий меня вопрос.
Молчаливый человек, с серьезными темно-серыми глазами - он редко участвовал в шумных беседах, которые как пожары разгорались то тут, то там. Лишь в нашем доме, склонившись над мешком для дичи и орудуя иглой, он будто оттаивал и рассказывал о чем - то, что оставило в его душе яркий след. Вот и теперь, усадив меня рядом с собой, он негромко спросил, что бы я хотела услышать.
- Почему, папа? - спрашивала я. - Почему мама говорила, что вы встревожились, когда я родилась?
- Потому, - приосанившись, отвечал отец, и мужественное лицо окрашивалось смесью давнего страха и большой любви, - что мы видели - ты не похожа на остальных малышей, родившихся незадолго до тебя. - Крохотная, такая крохотная, что мы боялись тебя коснуться. Помню, тогда Нойта взяла тебя на руки и поднесла к свету. Мы заметили еще одно отличие: глаза - синие, как воды нашего озера. А затем ведунья напомнила нам о былых легендах. Она сообщила, что вскоре в этом холодном мире пробудится Э' тен, и тебе – ее сосуду, уготована нелегкая судьба.