Глава 3: Тарья - ведьмина дочь.
"Не спрашивай о том, кто пришел с востока!" - любимая присказка моих соплеменников. "Не спрашивай..." - говорила мама, вплетая в домотканое кружево белые и голубые нити. И я знала, что "с востока" не стоит ждать ничего хорошего. Но восток далеко, там, где поднимается наше холодное солнце. А мы, все время, сколько себя помню, жили здесь, на севере.
В доме, укрытом шкурами годовалых оленей, тепло: костер, посреди племенного очага уносит яркие всполохи искр в звездное небо по ночам, но огонь не угасает и днем. Сучья и поленья для него приносят люди из деревни. Иногда на древесной коре, обернутой высушенными травами, я вижу белые руны, но прочитать я их не могу. В лунные ночи матушка стирает надписи пучками трав и кидает подношения в костер. Только тогда огонь начинает петь. Голос колдуньи едва слышно повторяет незамысловатый мотив. В плавном движении гулкий медный диск покидает привычное место над входом, и костяные браслеты опоясывают руки. Тонкая бело - голубая накидка закрывает глаза. В эти минуты в жилах Нойты просыпается колдовство и, уже потом, выплескивается в мир торжественной песней волчицы. Призванная во всей своей красе, могущественная, но не такая сильная, как вожди моего народа. Моя мать. Когда-нибудь она споет и для меня. А пока я смотрю, как ее силуэт растворяется в клубах ароматного дыма. На секунды расплывчатые линии объединяются в другой образ: лицо женщины с волчьим взглядом. "Ведьма ..." - шепчут люди, собравшиеся на ритуал, и опускают глаза. "Ведьма..." - звон колокольчиков на браслетах - отзвук первой моей колыбельной, напоминает, что колдунья все еще здесь.