Теперь они просто разыгрывают меня, не так ли?
— Он очень розовый.
— Но послушай, папа, в нем есть блестки!
— Да, Майлз, в нем есть блестки, — моя жена указывает на блестки в розовом. — Интересно, что это означает. Может быть, отражение… — она напевает, размышляя. Эмори смотрит на картину более пристально, эмоции, о существовании которых я даже не подозревал, отразились на её лице. Что, черт возьми, она видит, чего не вижу я? — «Прикосновение молодости». Да, это определенно отражение. Художник хочет, чтобы мы вспомнили свое детство.
Может быть, подумать о увлечениях, которые у нас были, и подумать, что воплоти во взрослой жизни. Его…
— Это золотые блестки на розовом холсте.
Эмори поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Её лицо лишилось всех тех эмоций, которые я видел секунду назад.
— Напомни мне больше никогда не приводить тебя в художественную галерею.
Чертовски…
— С удовольствием.
ГЛАВА 66
«Я вижу будущее, оно не выглядит красивым» — Hurt Again by Julia Michaels
Эмори
— Ваш муж дома, миссис Кинг? — спрашивает Айрис, как только я открываю ей дверь. Она даже не здоровается со мной. Почему эта женщина так меня ненавидит?
— Дома
— Не могла бы ты попросить его поговорить со мной, пожалуйста? Это важно.
Как будто она все равно не войдет внутрь. Я оглядываюсь через плечо и обнаруживаю, что Майлз все еще сидит на диване с Брук на коленях. Они вместе играют в монополию, хотя он играет на двоих, так как Брук понятия не имеет, что происходит.
Она просто играет за блестящую туфлю, которую решила использовать в качестве своей игровой фигурки.
— Почему бы вам не зайти внутрь? Тогда вы сможете сами сказать ему, — я отхожу в сторону, чуть шире открывая дверь для Айрис.
— Спасибо, — она улыбается мне.
Она улыбается мне. Это что-то новое.
— Я бросаю кости, папа? — взволнованно спрашивает Брук. Не думаю, что Майлз успевает ответить, как по комнате разносятся звуки катящихся по доске игральных костей.
— ЧЕТЫРЕ! — ликует она. — Раз, два, три, четыре, папа. Я покупаю это, хорошо?
Майлз усмехается.
— Ты не можешь, у тебя недостаточно… Ладно. Ты можешь это купить.
— УРА! — она хлопает в ладоши, наблюдая, как Майлз достает карту, принадлежащую ей только что купленной улицы. Он даже не берет её деньги.
— Я никогда не видела, чтобы малыш с таким энтузиазмом относился к монополии, — говорит Айрис рядом со мной, напоминая мне, что она все еще здесь. Как я забыла, что она здесь всего за одну минуту?
— Он делает это для неё забавой.
Поскольку Майлза не волнует, есть ли у Брук деньги на оплату улиц, аренду или другие монопольные расходы, он просто позволяет ей делать то, что она хочет и выигрывать. Каждый раз.
Все это время он играет по правилам. Он платит ей — часто, учитывая, что Брук покупает каждую улицу, на которую она попадает, — он не вытягивает карту выхода из тюрьмы, когда у него её нет, в отличие от неё. Кроме того, он никогда не заставляет Брук платить арендную плату, когда она приземляется на любую из его двух улиц.
— Айрис, — говорит Майлз, даже не глядя на неё. — Чем я обязан сегодняшнему вашему появлению?
— Я пришла сюда только с хорошими новостями. Или я надеюсь, что это хорошие новости для вас.
Теперь это привлекает его внимание. Майлз смотрит вверх, его брови подняты в предвкушении.
— Ну, садитесь.
— Спасибо, — она идет вокруг дивана по другую сторону настольной игры.
— Здравствуйте, — говорит Брук, затем снова начинает бросать кости и считать шаги. Затем все повторяется, потому что Майлз больше не реагирует.
Мне стоит уйти, чтобы они могли поговорить, так как новость действительно кажется важной, но я знаю, что Майлз хотел бы, чтобы я была здесь, поэтому я остаюсь. Я кладу обе руки ему на плечи, чувствуя, как он немного расслабляется под моим прикосновением. Он всегда так напрягается, когда появляется эта женщина.
— Я слышала, что Брук скоро идет в детский сад, — говорит Айрис. — У неё уже есть место где-нибудь?
Я вижу, Айрис очень любит начинать наболевшие темы. Майлз весь прошлый месяц пытался не думать о первом дне Брук в детском саду, и не помогает то, что через две недели этот самый день наступит. И теперь она тоже ему об этом напоминает.
Я не совсем понимаю, почему он так этого боится. Может быть, он даже не боится. Есть большая вероятность, что ему просто не нравится весь символизм, стоящий за этим: Брук, его невинная маленькая девочка, растет. Возможно, это напоминает ему, что она не всегда будет находить радость в принцессах и её всеми любимом мистере Пушистике.