Этот мальчик. У него будет отец с первого дня. Я и его мать. И сестра. И замечательные неофициальные тети и дяди. Он выглядит немного разбитым, но этого тоже следовало ожидать.
Я забираю его у Эмори, хотя она и в шаге от того, чтобы спорить со мной по этому поводу. Но она прикусывает язык.
— Мы еще не обсудили имена, — напоминает мне Эмори, в то время как я продолжаю разглядывать маленького ребенка у себя на руках. Его палец такой крошечный. Его нос тоже. Все в нем такое бесконечно крошечное.
— Грей считает, что нам следует называть его Грейсоном. — Как будто бы я когда-либо сделал это. Милое имя, но я не назову сына в честь лучшего друга.
— Забавный. Сан хотела, чтобы мы назвали ребенка Санни, если он родится девочкой.
Эти двое… Они определенно выделяются из своей семьи.
— Значит, мы можем договориться о том, чтобы его не называли в честь кого-либо из них? — Я нежно покачиваю его на руках, с восхищением наблюдая, как он слегка двигает чертами лица, при этом крепко спя.
— Брук предлагала какое-нибудь имя?
Я уже говорил с ней об этом раньше, но её единственным предложением было «Брукс», и я не думаю, что нам следует его использовать.
— Не совсем.
— Значит, нам придется думать об одном самостоятельно? — Она стонет, откидывая голову назад. — Кто позволил мне быть матерью?
Прекрасно понимая, что я очень близок к тому, чтобы выплюнуть слова, которые никто никогда не должен произносить, она поднимает глаза и показывает на меня пальцем.
— Если ты скажешь, что никто и не позволял, а потом скажешь что-то про свою сперму, я разведусь с тобой прямо на месте.
Это просто грубо.
Я скучал по ней. Прошло сколько, минут двадцать, может быть? Двадцать очень мучительных минут.
— Я не собирался этого говорить. — Не такими словами. — Какое имя первое приходит тебе в голову, когда ты смотришь на него? — Я подношу личико нашего сына прямо к ней, чтобы она могла посмотреть на него. Но вместо этого Эмори крадет у меня нашего сына.
— Иден.
— Иден?
Иден. Хм. Я имею в виду, что я не особо задумывался над тем, как назвать Брук, я просто выбрал то, что счел подходящим.
— Тебе это кажется подходящим?
Эмори кивает.
— Тогда это Иден.
— Если тебе не нравится, ты можешь сказать.
— Если тебе это имя кажется подходящим, Эм, то и мне так кажется. Кроме того, я не могу придумать лучшего имени. Единственное имя, которое запомнилось мне — Грейсон, и это, черт возьми, даже не вариант.
— Я сейчас постучу, дядя Грей?
Мы с Эмори смотрим на дверь и слышим, как Брук говорит с другой стороны. Я знаю, что она стоит там, подняв кулак и готовая постучать. Это заставляет меня смеяться.
Мы не слышим, что отвечает Грей, но стук сообщает нам все, что мы должны знать. А может, и нет, потому что Брук обычно стучит, даже когда ей еще не положено.
Через долю секунды дверь открывается, но внутрь входит только Брук, так что я предполагаю, что Грей и Сан не хотят вторгаться.
Счастливо подойдя ко мне и Эмори, Брук внезапно останавливается, когда замечает Иден в объятиях Эмори. Затем она задыхается. Громко.
— Это он?!
Она хватает ткань моих брюк одной рукой и тянет за нее, чтобы привлечь мое внимание.
— Да, детка, это Иден.
Брук отпускает мои штаны и делает два маленьких шага к кровати. Её руки лежат на матрасе, и она встает на цыпочки, чтобы лучше его видеть. Хотя она еще слишком маленькая. Эмори передвигается по кровати, освобождая место, и я облегчаю Брук задачу, поднимая её на руки и усаживая на кровать рядом с Эмори.
— Но он маленький. — Брук недоверчиво смотрит на брата, морща лицо. — Я не могу с ним играть. Папа, он просто сломает мои игрушки.
— Тебе придется подождать пару… месяцев.
Хорошо, что концепция времени до сих пор остается для нее загадкой.
— Лааааааааадно. — Брук отворачивается от меня, вместо этого глядя на Эмори, затем снова на брата. — Привет.
Она ждет. Вероятно, ответа, которого не будет. Но она быстро понимает и, к счастью, ей не нужно, чтобы я объяснял, что Иден на самом деле пока не умеет говорить.
— Могу ли я прикоснуться к нему? — спрашивает Брук, и, даже не дожидаясь ответа, она берет его за руку, глядя на нее так, как будто она принадлежит инопланетянину. — Он скучный.
Да. Я почти уверен, что через несколько часов она перестанет находить его скучным, а после он будет раздражать её своими слезами. Своим постоянным плачем. О Боже.