— Постараюсь, — ответил Барретт. — Я должен позвонить окружному прокурору. Но сейчас мне кажется, что лучше лично заехать к нему на несколько минут. Я тоже заинтересован в том, чтобы побыстрее освободиться от твоего дела. Я тебе вчера сказал, что ушел от Тэйера и Тёрнера и что передо мной открываются прекрасные перспективы. Я говорю о должности вице-президента «Осборн энтерпрайсиз».
— Здорово, Майкл! Поздравляю!
— Спасибо. Сегодня я должен дать окончательный ответ, но в условия сделки входит немедленное вступление в должность, поэтому я, как и ты, хочу как можно быстрее избавиться от этого цензурного дела. И я надеюсь закрыть его сегодня. Позвоню тебе позже, как только все улажу.
С тех пор как Мэгги Рассел приехала жить к Гриффитам в Калифорнию, ей казалось, что Земля перестала вращаться и жизнь остановилась. Дни сменялись так незримо и быстро, были так похожи один на другой, что месяцы пролетали совсем незаметно. Хотя, по ее мнению, это была ненастоящая жизнь, а просто форма тихого существования, но на нынешнем этапе она устраивала Мэгги. В юности она потеряла отца и лишилась корней в Миннесоте, потом осталась без матери и лишилась корней в Огайо. Мэгги переехала к родственникам в Алабаму и попыталась устроиться на службу, чтобы зарабатывать себе на жизнь и продолжать учебу. После этих суматошных лет ей нравилось вести рутинную и размеренную жизнь, в которой дни скользили однообразной чередой, в которой можно было без тревог и забот спать по ночам и просыпаться наутро.
Это спокойствие только усугубляет потрясение, думала Мэгги, тихо сидя у окна в гостиной дома Гриффитов и наблюдая за напряженной суетой, которая царила здесь последние сутки.
Неожиданное и внезапное нарушение мерного хода этой жизни изрядно потрясло и Мэгги. Нельзя сказать, что очень уж легко привыкнуть к новым людям, пусть даже родственникам, особенно таким знаменитым и требовательным, как дядя Фрэнк (хотя тетя Этель и кузен Джерри были образцами доброты и мягкости, и их Мэгги искренне любила). Такая жизнь казалась ей уютным коконом, где один яркий день неминуемо сменяется другим, столь же ярким. Но прошлым вечером этот мир перевернулся с ног на голову и теперь вращался с бешеной скоростью, не подчиняясь никаким законам.
Вчера в этот час в гостиной царили тишина и покой, а сегодня она напоминала маленький сумасшедший дом, полный тревог и опасностей.
Или он всегда потенциально был таким, подумала Мэгги, а она просто не желала ничего видеть и слышать, поскольку жаждала недостижимого совершенства?
Кроме нее в гостиной было пять человек, которые непрерывно разговаривали. У лестницы, рядом с домашним лифтом, смонтированным для тети Этель несколько лет назад, когда она совсем перестала ходить, стояло пустое кресло-каталка. Мэгги была рада, что оно пустовало, что доктор напичкал тетю успокоительным и уложил в постель. Хватит тете вчерашней ночи в обществе полицейских и окружного прокурора! Мэгги сама была очень расстроена, увидев Джерри в окружении этих людей, такого жалкого и напуганного обвинением, предъявленным ему спустя четверть часа после возвращения домой…
Мэгги Рассел внимательно оглядела тех, кто был в гостиной.
Двоих она не знала, хотя их имена часто мелькали в газетах, да и дядя их упоминал. Ее представили обоим, но она впервые видела этих людей в доме Фрэнка Гриффита. Знакомым было только имя Лютера Йеркса. Он произвел на нее большое впечатление своей диковинной наружностью, одеждой и прошлым. Мэгги Рассел сразу заметила, что дядя Фрэнк, обычно такой властный и не терпящий возражений, сейчас выказывал всяческое почтение этому супермагнату. Ей захотелось узнать почему. Может быть, потому, что Йеркс был одним из самых крупных клиентов Фрэнка Гриффита? Или потому, что такой богатый и влиятельный человек решил помочь деловому партнеру в трудную минуту?
Лютер Йеркс не произвел на Мэгги впечатления филантропа, но каких-то десять минут назад она слышала, как он сказал, что сделает все возможное для сына Фрэнка Гриффита, сделает все для осуждения настоящего преступника, а именно — грязной книги.
Рядом с Йерксом сидел человек, которого ей представили как советника Йеркса по связям с прессой. Он молча что-то писал в черном блокноте. Она не уловила его имени, — кажется, Ирвин, — но хорошо запомнила, что его фамилия Блэйр. Его волосы были похожи на кучу хлама на распродаже старых вещей, а голос звучал как тромбон. Она так и не могла понять, какая роль отведена этому незнакомцу.