Ринайя нашла демиурга среди всего этого многообразия практически наощупь: у нее закружилась голова, и она сделала несколько быстрых шагов в направлении слепой, бездумно влекущей ее силы. Маэвка врезалась в мужчину, словно в скалу, и застонала от удовольствия. На мгновение замерзла и почти сразу согрелась. Его руки обхватили ее, жадно нырнули под рубашку, опаляя спину.
Тело и разум Ринайи охватил огонь. Волна жара прошла от кончиков пальцев до макушки, сметая отголоски мыслей и превращая ее волю в податливый, мягкий материал, только и ждущий вмешательства извне. Ноги девушки подгибались, и чтобы не упасть, она обхватила крепкую мужскую шею руками. Широко распахнула глаза, позволяя колдовскому взгляду проникнуть внутрь себя и, опираясь на этот взгляд, как на нечто властное, покровительственное – то, чему можно доверять безгранично – потянулась к нему лицом.
– Что ты делаешь?.. – в его голосе вдруг проскользнула неуверенность, и сам он оторопело отшатнулся назад.
Но Ринайя, не обращая внимания на его удивление, все-таки дотянулась до губ демиурга. Они оказались твердыми и очень, очень холодными… сперва. Стоило ей прикоснуться к ним, как ее жар слился с его морозом, растопил лед и жесткость. И бесчувственная, черствая оболочка пошла трещинами, привычный образ заколебался – а под ним, отталкивающим и холодным, проглянуло нечто совсем другое.
Ринайя упала в ощущения, прикасаясь к открывшемуся ей фрагменту чужого мира, отдаваясь новому и сама становясь его частью. Могучая горная река, скованная льдами, как тисками, вскрылась и забурлила, бескрайняя снежная равнина уступила место весеннему разнотравью. Под этим всем проступило нечто другое, но не менее мощное: тягучее, как патока, и сладкое, как мед диких пчел, иногда приносимый охотниками из лесу. Нежное и игривое, как золотые лучи солнца, проглядывающие сквозь колеблющуюся зеленую листву. Ласковое и приятное наощупь, словно шерстка оставленного дома кота, и волнующе прекрасное, словно тепло от жарко натопленного очага.
Все хорошее и приятное, что было в жизни Ринайи, слилось в этом едином, многомерном и многогранном прикосновении ее губ к губам демиурга. И, закружившись в этом круговороте чувств и образов, она потеряла сознание.
6
Просыпаться не хотелось. В состоянии перехода из теплого, медового сна в промозглое утро Ринайя зажмурилась и попыталась вернуться в дрему… туда, где еще несколько мгновений назад она чувствовала себя счастливой, на своем месте… туда, где можно было встретить его.
– Яра, вставай. Ну чего ты разоспалась сегодня? – недовольный голос Хазрель, пытающейся растолкать подругу, грубо развеял остатки утренних грез.
Ринайя потянулась и открыла глаза, встретившись лицом к лицу с пасмурным небом.
– Доброе утро, – тихо произнесла откуда-то сверху и сбоку Мара.
– Доброе, – ответила Ринайя и нехотя поднялась. – Как думаете, будет дождь?
– Тривия скажет наверняка, – Сольга тоже уже проснулась, и теперь приглаживала пятерней укороченные наполовину волосы, прежде чем заплести их в тугую косу.
Утро продолжилось, как обычно – после быстрого умывания и причесывания Ринайя скатала спальное место и сложила вещи в сумку, спасая их от возможного дождя. А потом все собрались вокруг костра для утренней трапезы. И тут тоже все прошло обычно, если не считать того, что Яра с Хазрель поцапались – та не простила подруге бесцеремонного выдергивания из сна. И сегодня Ринайя, на удивление, могла ее понять.
Допивая чай, девушка поглядывала на совершенно целые, нетронутые амулеты охранного контура, удивляясь, до чего реалистичными порой могут быть сны.
Невест не готовили к встрече с демиургом. Их учили защищать себя. Быть сильными, выносливыми и способными в любой момент бросить привычную жизнь и отправиться неизвестно. Древние легенды гласили, что однажды создатель мира может призвать к себе целомудренных девушек маэ, чтобы исполнить пророчество и не дать беспощадной хвори заразить все живое…
Но ни одна из этих легенд не давала ответа на вопрос, как этот самый создатель выглядит. Красив он или безобразен? Страшен и беспощаден или, наоборот, добр и всепрощающ?
Невестам сызмальства прививали мысль, что они невесты, но никому и в голову не пришло бы спрашивать, легко ли завоевать любовь демиурга. Их не учили, как нужно говорить с богом, как обращаться к нему и как прикасаться. Он ближе к обычному мужчине или к мифическому существу? Состоится ли свадебный обряд после знакомства, и на что будет похожа их совместная жизнь? Какие обязанности будут у молодой жены… то есть, жен? Как это вообще – делить мужа с другими женщинами, пусть и давно знакомыми?..