Дело шло к утру. Маэвка посидела, прислушиваясь к затихающей боли в животе и всматриваясь в светлеющее небо. Ветер шевелил древесные кроны, напевая песню столь же древнюю, как и сам лес. На расстоянии вытянутой руки лежали ее подруги – безмятежно посапывающая Мара, которая сейчас выглядела совсем ребенком; серьезная Сольга, что даже во сне решительно хмурила брови.
Стоит признать, поход оказался сложнее, чем все они думали поначалу. Попросить Тривию сварить успокаивающее питье?..
Покинув родную деревню, они до сих пор еще не встречали серьезных опасностей: ни переродков, ни других противоестественных существ, которыми так любила стращать их Тривия. Но тревога сопровождала людей неустанно, вилась позади отряда легким шлейфом подспудного страха.
Ничего удивительного, что в итоге Ринайя увидела кошмар.
Маэвка встала и, прихватив лук с колчаном, осторожно направилась к краю лагеря. Заколдованные букеты из диких трав, развешанные по периметру стоянки, обозначали границу защитной области. Обереги – черепа мелких животных и грызунов – белели непотревоженные: нечисть даже близко не подходила к наложенным ведуньей чарам.
И все-таки предчувствие не обмануло. В низине, где деревья росли редко и почва не успевала просохнуть после дождя, девушка заметила следы. Еле заметные отпечатки ног целенаправленно уводили прочь, к темной гряде густого кустарника на противоположном краю лесного прогала.
Ринайя проследила взглядом за цепочкой следов и вздрогнула: в зарослях показалась мужская фигура.
Дорогие читатели, добро пожаловать в мою новую историю! Будет очень захватывающе, необычно и горячо) Звезды, комментарии и добавления в библиотеку активно приветствуются!
Музыка, визуалы, розыгрыши промокодов на бесплатное чтение: в телеграм-канале "Танцующий писатель | Людмила Райот"
1
Маэвка отступила на шаг от границы, выравнивая сбившееся дыхание и поднимая лук на изготовку. Она не боялась нечисти, но встречи с лесными выродками оставляли в душе неприятный осадок. И каждый раз после схватки хотелось помыться. Не от крови. От ощущения соприкосновения с чем-то неприглядным, дефектным.
Тем, что не должно было существовать вовсе.
Вдалеке хрустнула ветка. Мужчина шел к лагерю не таясь. Можно было позвать подмогу, но Ринайя медлила, уловив в силуэте знакомые черты.
– Тагар?.. – выдохнула она, разглядев украшение в виде металлической синицы на плече пришельца.
– Я, – друг приблизился к незримой границе и остановился. – Так и будешь держать на прицеле?
Маэвка помедлила, настороженно рассматривая соплеменника, потом все-таки опустила лук.
– Где ты был?
– Проверял, далеко ли ведут следы, – охотник показал на оставшиеся в низине отпечатки ног. – Кто-то из отряда ушел за черту.
– Один? – Ринайя замерла, настолько дикой показалась ей эта мысль. – Прямиком в лес?..
– Да. Это была девушка. Следы маленькие и неглубокие.
Тагар сделал шаг и очутился на территории лагеря. Ничего не произошло. Воздух не натянулся вокруг него незримыми струнами, не зазвенел, как бывало, когда нечисть пыталась прорвать обережную грань. И Ринайя выдохнула.
Чем дальше отряд отдалялся от дома, тем удивительнее и страшнее становился лес. Все понимали – с каждым днем вероятность встречи с перекидышами возрастала, ведь здесь их некому истреблять.
Тагар оказался Тагаром, но Ринайе всё равно было тревожно.
– Ты не нашёл её, – скорее подтвердила, чем спросила она.
– Нет. Давай попьем горячего, – Тагар направился вглубь лагеря, где чернели угли потухшего костра. – Я замерз.
Он уселся на поваленное бревно и, наклонившись над землей, принялся методично разжигать пламя, выбивая искры из бывалого кресала. Тривия запалила бы огонь в два счета, но будить травницу раньше времени не стоило – старуха нуждалась в отдыхе больше, чем другие члены отряда. Ринайя налила воду в котёл, поставила его рядом с костром и села поодаль, ненароком разглядывая закадычного друга. Черные волосы с пепельным отливом выбились из-под повязки – длинная челка Тагара падала ему на глаза, скрывая их пронзительную синеву. На лице охотника тут и там белели мелкие шрамы, а уж за его загорелыми руками можно было наблюдать вечно – они не боялись никакой работы.