— Вот оно что! — удивился Перовский, в усища дунул, отчего они веером разошлись. — Этого они от меня никогда не дождутся!
Не мешкая, взялся генерал за наведение порядка в городе. Заложил несколько казенных домов и о доме военного губернатора позаботился, угрохав на него сто шестьдесят четыре тысячи рубликов. Велел заодно построить башкирский двор, для чего вызвал из Санкт-Петербурга архитектора Брюлова. Тот изготовил чертежи огромного здания готического стиля. Взялся генерал и за другое: поехал он по станциям и военным постам, дабы укрепить пограничную линию. Только успел выехать, и сразу затревожился от жутких рассказов об уводе русских в Хиву. Поведали ему о том, как захватили ночью киргизы офицерскую вдову Степные разбойники не брезгали ничем: то казака с поста утянут, то мирянина, вышедшего в степь, то рыбака с Урала. До ложили казаки, а купцы татарские, бывавшие в Хиве, подтвердили, что находятся в рабстве у хана до четы рых тысяч русских И это только в самой хивинской столице, а сколько их по городам малым и кишлакам значится, одному Богу известно.
Сел Перовский за докладную записку о положении в киргизских степях, а генерал-лейтенант Жемчужников тем временем настрочил и отослал свое письмецо в Петербург в военное министерство, к самому министру. «Не изволите ли указать, Ваше превосходительство, как вести мне, генерал-лейтенанту, с генерал-майором Перовским? Было бы, вероятно, благоразумно самому генерал-майору первым нанести мне визит...»
Ответ последовал без промедлений: «Предлагаю тотчас, по получении сего распоряжения, явиться Вам к своему начальнику — корпусному командиру свиты его императорского величества, генерал-майору Перов скому и доложить, что за нарушение правил обычной военной подчиненности Вам, генерал-лейтенанту Жемчужникову, велено подать в отставку...»
Прокатившийся по Оренбургу слух о полном поражении генерала Жемчужникова немало позабавил обывателей Посрамленный пехотной дивизии командир ночью, чтобы на стать всеобщим посмешищем, отправился в свое имение А еще через некоторое время пргска-кал в Оренбург дипкурьер с царским указом о пожаловании Перовскому звания генерал-лейтенанта Вместе с указом было доставлено распоряжение «Говорить о походе на Хиву преждевременно. Подобное предприятие потребовало бы больших затрат..» Разрешили, однако, Перовскому задержать всех хивинских купцов, торгующих в Оренбурге и Астрахани, и заняться обменом пленных.
Хивинцев вместе с товарами на полтора миллиона рублей взяли под стражу, а Аллакули-хану послали ультиматум: «Не отпустишь из неволи всех русских пленных — не видать тебе твоих купцов!»
Хан дрогнул — прислал двадцать пять пленников. Все они оказались людьми старыми, прожившими в рабстве по тридцать-сорок лет Перовский рассудил; «Менять одного за одного было бы несправедливо!» Выслал в ответ всего пятерых хивинских приказчиков.
Аллакули-хан поразмыслил и в другой раз прислал тоже пятерых пленников.
Перовский разгневался: «Черта-с два с этого хана возьмешь! Так можно до ста лет торговаться!» Вновь написал письмо государю о необходимости похода на Хиву. И опять последовал отказ и совет дельный — обживать надобно киргизскую степь: постепенно постам и хуторам продвигаться к Аральскому морю.
Заложил тогда генерал-лейтенант Перовский военные укрепления в киргизской степи: одно на Эмбе, в пятистах верстах от Оренбурга, второе на Ак-Булаке — на сто семьдесят пять верст дальше, у озера Чушка-кель; одновременно форты на Каспийском море, в заливе Кайдак, на урочище Кизылташ. На оборонительной линии поселил казаков на станциях и названия им дал: Императорская, Наследника, Константиновская, Николаевская и Михайловская.
Укрепления заселены были небольшими гарнизонами, однако разбои в степи не прекратились. Исчезали часовые с постов, казаки на пути из Оренбурга на Эмбу, рыбаки на каспийских заливах. Весной киргизы угоняли крестьян с пашен. Обнаглели вовсе.
К богатым казакам на Урал посылали помещики своих крепостных — эти артели были под особым присмотром у аламанщиков. Как-то к преуспевающему хуторянину-казаку Зайчикову, занимавшемуся хлебопашеством и торговлей, пришла батрацкая ватага в сотню душ, в основном, молодые девки и парни из соседней Уфимской губернии. Рачительный хозяин специально для батраков соорудил на краю поля сарай для жилья. Разместились пришлые в нем, осмотрелись и вышли на покос хлебов. Ночью, когда уснули мертвецким сном, внезапно налетели степные разбойники выгнали нагайками всех в поле и увели в степь. Хозяин лишь в полдень поднял тревогу, когда от разбойничьей шайки и след простыл. Несколько дней потом рыскали по киргизским степям отряды уральских казаков, пы таясь напасть на след грабителей, но тщетно — вернулись ни с чем.