— Дэв загоняет баранов к себе, разводит большой костер, насаживает одного барана за другим на огромную палку, поджаривает и ест.
— Ну, дуралей, тебе только сказки складывать! — засмеялся было Сергей и тут же умолк, увидев возле стены чьи-то свежие следы. — Ох, ты погляди-ка! — удивился пушкарь. — Кажись, человеческие, да велики слишком.
— Это дэв! — Атамурад побледнел и сжался. — Я же говорил тебе, что на Шах-Сенем живет дэв. Чабаны сами его видели.
— Да, Аташ... тут какая-то загадка, — согласился Сергей и еще внимательнее стал исследовать крепость.
Крадучись, охотники приблизились к угловой башне — высокой, с оплывшими зубцами, заросшей со всех сторон верблюжьей колючкой и полынью. Войдя в нее, остановились и попятились, увидев неведомое чудовище. Оно сидело на корточках и, ловко орудуя ножом, свежевало баранью тушу. Это был заросший человек, одетый в шкуры. Занятый своим делом, он, не замечая вошедших, сдирал с овцы шкуру так споро, словно снимал халат. Атамурад окаменел. Сергей же сразу сообразил: никакой это не дэв, а отшельник или отставший от каравана торгаш Направив на сидящего дуло ружья, Сергей крикнул:
— Эй ты, кость бы тебе в горло, а ну, встань!
Человек вздрогнул, вскочил, подпрыгнул на месте, угрожающе растопырив руки, и метнулся к стене. В одно мгновение он исчез, словно его и не было. Охотники кинулись к тому месту, где он пропал, и увидели вход в подземелье. Из черной дыры несло смрадной вонью и доносился нечеловеческий вопль. Интуитивно или по голосу Сергей догадался, что это сумасшедший. Такие вопли он не раз слышал в ханском зиндане. Когда они разносились, го кто-нибудь из стражников печально говорил: «Еще один бедняга сошел с ума». Бывали случаи, когда сошедшие с ума люди уходили в пески и погибали.
— Выходи, мы тебя не тронем! — властно прокричал Сергей, вырвав ружье у Атамурада, который целился в черное жерло подземелья.
Бродяга завопил еще громче, и в голосе его зазвучала жалоба обреченного. Сергей понял, что с ним можно справиться голыми руками. Отдав ружье Атамураду, Сергей выхватил из ножен кинжал и полез в подземелье. Атамурад, затаив дыхание, молил Аллаха, чтобы дэв не съел Сергея. Странным показалось мальчику, что, спустившись в подземелье, пушкарь сразу замолчал. Подождав немного, Атамурад положил ружья и, дрожа, спустился под стену.
— Сергей-ага! — позвал он и, не услышав ответа, полез дальше. — Сергей-ага, где ты?! — Никто не отозвался, и Аташ заорал во всю силу: — Эй, ты, проклятый дэв, отдай его!
По-прежнему стояла жуткая тишина, лишь было слышно — где-то осыпался песок. Приглядевшись в тем ноте, Атамурад увидел светлое пятно впереди и сообразил: «Это другой выход!» Не раздумывая больше, мальчик кинулся к нему и вскоре оказался у внешней стены башни. От нее к реке шел крутой спуск, и по нему уже у самого берега крупными скачками несся за чудищем Сергей. Вот он прыгнул в камыши, а Сергей заметался перед обрывом н, наконец сообразив, что ему Дальше делать, побежал к привязанным у тамариска лошадям. Вскочив в седло, стал спускаться в камыши. Атамурад обежал вокруг башни, взял оба ружья и, тяжело волоча их, тоже направился к лошади, Добрав шись до нее, он остановился, не зная, что ему делать дальше, потому что ни Сергея, ни «дэва» нигде не было видно — оба исчезли в зарослях. Атамурад топтался на месте, оглядываясь по сторонам, и тут услышал голос Сергея;
— Ата-аш, давай подъезжай сюда! Я догнал его... Быстрее давай ко мне!
Атамурад поскакал на зов. Когда подъехал, то уви дел: Сергей и «дэв» сидят друг против друга, только «дэв» со связанными руками и вытаращенными от страха глазами. Сергей, поднимаясь, сказал:
— По обличию он туркмен, но пока не произнес ни одного слова, выдает себя за немого, а может, и вправду немой. Ты не слышал от отца — не упоминал он в разговоре о каких-нибудь немых злодеях?
Атамурад, все еще боязливо озирая дикаря, покачал головой.
— Ладно, поехали, — сказал Сергей и дернул за шиворот дикаря, отчего затрещала на нем грязная баранья шкура. Затем он привязал один конец веревки к связанному по рукам пленнику, другой — к седлу и велел ему идти впереди лошади.
До Ашака добрались поздно вечером. Все семейство сидело у войлочной кибитки на кошмах. Сергей спрыг нул с седла, отвязал веревку и потянул дикаря к людям.
— Рузмамед, взгляни на этого бездомного чужака, Это его, видимо, чабаны принимали за страшного «дэва" и о нем твердил твой сын. Мы схватили его в крепости Шах-Сенем.