Выбрать главу
Поднимается             поэзия в атаку, отметая словоблудие и лесть... Знаю, будут мне кричать:                    «Опять в дидактику ты, как прежде, с головою залез!.. Это слишком...                Брось!..                         Это – лишне... Несъедобная - для многих - трава...» Я спокойно отвечаю: мне лично очень нравятся                высокие слова!.. Можно тьму страниц заполнить балясами, - пусть читатель                благоденствует всуе... Только строки               не затем раскаляются, чтоб потом на них жарились глазуньи! Чтоб взяла их               коленкоровая тина, чтоб по цвету подбирались корешки, - расфасованное               мягонькое чтиво, бесконечно тепловатые стишки.
Не для этого труда                    поэты созданы!.. Но, с другой стороны,                   и я знавал мастеров произносить слова                   высокие и карабкаться по этим словам! Пробиваться к чину,                     должности,                                известности, вылезать из кожи, воду мутить. Повторять: «А я стою за власть                     советскую!..» Думать: «Мне должны за это платить!..» Чёрта с два такие верят во что-нибудь! Но в любой кутерьме, в любые дни, к сожалению, они никак не тонут - на поверхности плавают они. Это     их специальность и призвание.
Но закашляйся, холуйское враньё! Для меня за высокими             словами - настоящее, кровное, моё! Очень тихое порой, очень личное, то летящее            в кипении и грохоте! То больное до слёз, то неслышное, - но    моё, всегда моё, до самой крохотки. Я высокие слова, как сына, вырастил. Я их      с собственной судьбою связал. Я их, каждое в отдельности,                       выстрадал! Даже больше - я придумал их               сам! Выше исповеди они, выше лирики... Пусть бушует в каждой строчке                               простор. Пусть невзрачные тетрадные листики вместе с хлебом лягут к людям на стол! Чтоб никто им не сказал:                          «Угомонись!..» Чтобы каждый              им улыбкой ответил. Потому что создаём мы коммунизм - величайшую            поэзию                   на свете! Знаю: будет на земле                от счастья тесно! Я мечтаю,           что когда-нибудь смогу не построчно получать, а посердечно: хоть одно людское сердце за строку.
4
Да! Мы – камни в фундаментах               ваших плотин... Ход истории точен и необратим. Но опять мы встаём                    из дымящихся лет, мы - живые, как совесть. Простые, как хлеб. Молодые, как самая ранняя рань... Мы не верили           в ад. Мы плевали            на рай! Мы смеялись над богом!                        Сами были богами. И планета           гудела у нас под ногами... Каждый день приносил вороха новостей. Целовали мы тёплых,                     сопящих детей. Уходили из дома туда, где бои, веря в сердце своё. Веря в руки свои...
Сомневались мы? Да. Тосковали мы? Да! А ещё       называли свои города именами любимых. И, жизнь торопя, открывали           себя, утверждали            себя! Выходили со смертью -                       один на один... Да! Мы – камни в фундаментах               ваших плотин. Но у этих спокойных, молчащих камней было столько пронизанных радостью дней! Было столько любви, было столько мечты!.. Мы    с планетой своей                     говорили на «ты». Нас несли самолёты. Везли поезда... Жаль, что времени                   нам не хватало всегда! Что его никому не давали взаймы...
В землю благословенную падали мы. Оборвав свою песню,                     закончив пути, - семенами ложились, чтоб завтра             взойти! Мы мечтали о том,                   как вы станете жить. И от будущих дней нас нельзя отрешить. Мы    спокойны за вас. Мы    обнять вас хотим. Мы - основа. Фундаменты            ваших плотин.
5
Я пишу письмо в ХХХ век. Просто. Без особенных подробностей...
Слышу: «Размахнулся человек!.. Эй,     приятель, не помри от скромности! Фантазируй! Мы таких          видали. Взялся удивлять -                   так удивляй!.. Но зачем в тридцатый? Можно дальше! Что уж ты           стесняешься? Валяй! В пятисотый! В тысячный!             Чего там?!. Ну, а если бить наверняка, - ты б дожил до будущего года, пишущий         в грядущие века. Сможешь?..» – Я не знаю... «Так-то,          парень! Надо разобраться самому. Твой эпистолярный жанр                        забавен, только он не нужен никому. Только он никем не будет понят. Ты об этом думал, человек?..»