Смотрю на серый струящийся шелк. Юбка выглядит великолепно, как и мои ноги в ней. Дорогая классика вне времени. В сочетании с объемным свитером это еще и очень модно. Кручусь перед зеркалом уже одетая: в пальто и дермантиновых колючих сапогах. Последнее решение дается мне особенно трудно. Знаю, что поплачусь за него бронхитом, и что потрачу вторую тысячу на дорогу обратно, но не могу себе отказать.
Я чувствую, что это последняя наша встреча и хочу, чтобы Егор запомнил ее. Чтобы думал обо мне всякий раз, стоит ему почувствовать аромат цветочных духов или увидеть силуэт чем-то похожий на мой.
Я так сильно вросла в жизнь дочери, что перестала жить сама. Ничего не жду, ни о чем не мечтаю, и именно сейчас хочу возродиться и стать мечтой кого-то другого. Желательно, недосягаемой.
В шкафу, на деревянной прогнившей полке, среди стопок простыней прячется мой священный Грааль – коробка с туфлями на шпильке!
Не лабутены, конечно. Они так и остались в доме, который я долго считала своим. Виктор сам собирал мои вещи, контролируя, что можно забрать. Вышло немного. Полупустой чемодан и деньги на такси. Все это, плюс напрочь расшатанная психика, отсутствие высшего образования и беременность – вот мое приданное от бывшего.
А туфли просто красивые. И они не виноваты в том, что когда-то я понравилась богатому уроду, который просто забрал меня себе. Присвоил, как очередной трофей на международной выставке.
И единственное, что на это можно сказать: спасибо, что отпустил живой.
1.3
Егор назначил встречу в ресторане при отеле. Не том, в котором мы были в первый раз, но знакомая вывеска все равно вызывает смущение. Краска приливает к щекам, делая лицо пунцовым. И стоило так наряжаться, чтобы весь образ испортили банальный стыд и щеки как у матрешки?
«Ир, не ерунди», - повторяю мамины слова и иду на шум голосов и звон посуды.
Я не опаздываю, я никогда не опаздываю, но он уже ждет меня за столиком в центре.
Почему-то я представляла себе место в углу, или возле окна, за которым хлопьями валит снег и горят огоньки.
Но вместо этого Егор занял центральный стол и сидит так, словно ему принадлежит и подчиняется все вокруг.
Я подхожу сзади, здороваюсь. Он хмуро наблюдает за тем, как я выбираю место для себя. Один стул рядом с ним, другой напротив. Под тяжелым, почти нечитаемым взглядом выдвигаю тот второй и наконец сажусь. Кажется, Егор планирует настоящий допрос, так что я играю по его правилам.
- Ты ниндзя?
- Что? – непонимающе смотрю на него.
- Я никогда не слышу, как ты ходишь, Ира, поэтому вот мой первый вопрос: ты ниндзя?
Прячу улыбку за волосами. Мне очень нравиться слышать свое настоящее имя. И нравится то, как он произносит его. Получается почти нежно, и я больше не котенок, а настоящий человек.
Наверное, Добби чувствовал себя похоже, когда получил свой носок. Такая мелочь, но сколько свободы она дает!
- Просто подходящая обувь.
Он слегка наклоняется под стол, чтобы осмотреть мои туфли и хмурится.
- Шпильки?
- Очень тихие шпильки.
- Не ври. Я не шутил, когда сказал, что не переношу ложь. Простить можно все, кроме этого, поняла?
Молчу.
- Ну? – с нажимом повторяет он.
- Не знаю, что ответить Егор.
Это правда. Не рассказывать же ему, как я специально тренировалась вышагивать на носочках? Как еще когда-то топала, громко смеялась, напевала за готовкой, пока не поняла правило: чем меньше шума я создаю, тем меньше внимания привлекаю. И тогда я стала тенью.
- Хорошо, - кажется, этот ответ его устроил, по крайней мере больше я не чувствую волн опасности, исходящих от его фигуры. Он расслабленно откидывается на стуле. В темных, совершенно равнодушных глазах наконец видна первая живая эмоция: интерес.
- Быстро доехала?
Киваю. Какое это имеет отношение к нашему разговору?
- Сама или кто-то подвез?
- Такси.
- Из какого района?
- А зачем вам, - начинаю злиться.
- Хочу все о тебе знать, где ты работаешь, где живешь и прочее.
Все внутри меня дрожит от напряжения. В памяти красным светом загорается табличка с похожими фразами, которые я слышала раньше. В совсем другой жизни от совсем другого мужчины.
- Я не хочу рассказывать о себе.
Он берет со стола нож. Кладет его на палец, заставляя тот балансировать. Нож держится всего пару секунд, после чего ручка перевешивает, и он с грохотом падает на тарелку. Несколько пар глаз неодобрительно косятся в нашу сторону, но Егор не обращает на них внимания. Все это время он внимательно оценивает меня. Изучает как под микроскопом.