- Какая…хорошая…девочка… - каждое слово дается с трудом.
Я толкаюсь вперед, наполняя и растягивая тугое лоно.
Ее рваные вздохи переходят во всхлипы.
Блять. Глаза до сих пор не привыкли к темноте, и вместо Иры, я вижу только ее силуэт.
А я хочу смотреть на нее. Хочу видеть, как натягивается нежная кожа, когда мой член скользит в ней. Хочу любоваться разметавшимися по спине волосами, мокрыми от пота. В конце концов, я хочу, чтобы и она видела меня, чтобы ее безумные, пьяные от возбуждения глаза смотрели прямо на меня, так, словно сразу в душу.
Ира так умеет. Другие – нет.
До двери несколько шагов, но я не в состоянии расцепиться с ней. Выйти, оставить, остаться самому.
Я ускоряю темп, обхватываю ладонями ягодицы, прижимаю к себе, с силой впечатав ее в свои бедра.
Мое дыхание на ее коже. Мои зубы прикусывают мягкий завиток волос на затылке. Мой член скользит все быстрее, отчего почти хочется умереть.
Разрядка так близко, но не успеваю кончить, как чувству дрожь ее тела под собой. Ира ругается, стонет, скользит пальцами по стене в надежде за что-то ухватиться.
Я замираю, еще крепче прижав ее к себе. Не шевелюсь. Даю ей возможность прийти в себя после оргазма.
Тяжелое дыхание разрывает тишину нашего номера. Это я или она так дышит? А впрочем, не важно.
До сих пор не могу поверить, какая отзывчивая любовница мне досталась. Не девочка, а подарок. Как легко она доходит до пика, и ведь я даже не помогал ей рукой. С такой женщиной можно чувствовать себя всесильным.
- Пойдем, - мой голос звучит до неправдоподобного чужим. Хриплю как психопат.
Беру ее за руку и, наконец,иду в комнату. В следующую секунду по глазам бьет яркий свет, а я только теперь вспоминаю, что мог включить лампу в коридоре. Просто забыл сделать это.
Ну не идиот? Веду себя как тестостероновый подросток.
- Давай закончим начатое, - член до сих пор стоит, ведь я так и не успел кончить.
1.2
Веду ее в спальню. Она опускается на кровать, ложится на спину и раздвигает ножки, готовая снова впустить меня.
Это торкает посильнее наркотиков. Что означает ее слепая покорность? Доверие или желание подчиниться любому, кто сильнее? И так ли важно знать ответ на этот вопрос?
Любуюсь ею.
Черные туфли на тонких шпильках и черные же чулки. Трусики вместе с юбкой остались где-то в коридоре, а потому передо мной открывается безупречный вид: густая смазка блестит на чуть припухших губках – результат моей и ее страсти.
Адреналин разгоняется по венам бурлящую кровь. Становится жарко.
Я стягиваю с нее этот несуразный свитер. Очередная мужская вещь, которая тоже отправится в мусор. Сначала освобождаю ей руки, потом задираю тряпку вверх, но не снимаю полностью. Наспех перевязываю ей кисти, потому что здесь, как назло, нет наручников. А я хочу, чтобы Ира не сопротивлялась. И вообще не двигалась, оставаясь как можно дольше в моей власти.
Она молчит. И, кажется, даже не дышит.
От желания обладать ею, меня выкручивает наизнанку. Но я еще стараюсь соблюдать джентельменский кодекс и думать о ее удовольствии. После оргазма разогреть девочку повторно бывает просто, а я готов кончить вот-вот, и мне приходится приложить усилия, чтобы не торопиться.
Раздвигаю складочки, погружаясь пальцами в ее мягкость. Размазываю влагу по клитору, оцарапывая ногтем нежную кожу.
Так сладко, что больно.
Ира выгибается и подается бедрами вперед. Если бы не стоящий колом член, я бы включился в эту игру, но сейчас у меня сдают нервы.
У нее очень отзывчивая грудь и я хочу ощупать ее не только взглядом, придавить, сжать, взять и прокатить по небу розовый сосок, но рискую кончить просто глядя на то, как блестят в капельках пота ее сиськи.
Лучшие из тех, что я видел.
Я вхожу медленно. Просто чтобы растянуть момент своей разрядки. Чтобы хоть немного продлить собственный кайф, не заботясь больше об ее удовольствии. В следующий раз обязательно, но сегодня я просто не в состоянии думать ни о чем, кроме тысячи игл на самом конце головки.
Они остро жалят и отключают мозг.
- Быстрее, - стонет Ира.
Ее грудь трясется в такт моим движениям. Вверх. Вниз. Вверх и… вниз.
- Быстрее, Егор, - Она хрипит так, что меня срывает окончательно.
Врезаюсь в узкое лоно, натягиваю и наполняю ее собой. Долблю как сумасшедший, совсем потеряв свой ритм. Ближе к ней. Чтобы еще острее, еще теснее, еще громче. Вот так.