1.2
Тут так тепло и комфортно, что мне не хочется уходить. Да, это еще один нюанс. Психолог рекомендует завести мне собственный дом, чтобы не пользоваться таким вот симулятором, но вот только там вряд ли будет столько жизни, сколько дают мне эти две девочки.
- Посмотрим фильм? – спрашиваю, пока они выбирают настольную игру. Хочется побыть овощем и просто лежать на диване.
- Про принцесс!
- Документалку про концлагерь!
Последнее просит конечно Алиса.
- Лис, так как сегодня страдает твоя мать, то и ублажать мы будем ее.
- А когда меня бросит мальчик, мы будем смотреть документалку про концлагерь? – злобно шипит маленькая колючка.
- Для начала я убью того мальчика, а потом посмотрю с тобой все документальные фильмы мира.
Алиса расплывается в широкой улыбке и становится похожей на маленькое солнце. Никто не знает, кто же ее отец, но это и не важно, внешне девчонка копия Женька. Она с гиканьем кидается ко мне на диван и устраивает гнездо их пледа, чтобы лечь.
Фильм оказывается тоскливый мыльной хренью.
Я откидываюсь на подушке, одной рукой поддерживаю голову Алисы, на плече сопит Женя.
- Егор, ты спишь? – шепчет она.
- Ммм?
- Слушай, а если сделать, как мы договаривались?
- Договаривались о чем, - мысли разбегаются в стороны, а сам я почти сплю.
- Пожениться. Если мы не встретим никого до тридцати, то поженимся, помнишь? Очевидно, что мы не встретили, ни ты ни я. С одной стороны бред. С другой, Алиса тебя любит, родители от тебя в восторге, да и твои меня терпят. Переезжать не надо, ты и так тут почти живешь. Остается только секс, но и тут мы как-нибудь притремся. По сути, ты единственный мужчина, кого я люблю. Так что, может это оно и есть. Егор? Что скажешь? Женишься на мне?
В четырнадцать лет, услышь я такое признание, умер бы от счастья.
В двадцать счел бы его интересным.
В двадцать пять - сумасбродным.
В тридцать - логичным.
Месяц назад я бы подумал, что это вполне обоснованно и правильно. А мой психолог может наконец успокоиться за свой отработанный гонорар.
И на любом этапе жизни я бы конечно сказал «да»! Вот только… не сегодня. Что-то во мне изменилось, но я пока не понимаю, что.
- Мне уже за тридцать. - Не понимаю, шутит ли она сейчас. Никогда раньше Женя не заводила речь о нашем школьном уговоре.
- А мне будет в марте, - фыркает она.
- Вот именно. Так что давай до марта оставим какому-нибудь безработному поэту шанс на безбедную жизнь за счет Валерия Петровича. – Я легко целую ее пальцы. - Уверен, в творческой тусовке вот-вот начнут охоту за твое сердце.
- Ну ладно. Но я уже начну присматривать свадебное платье? На всякий случай.
- На всякий случай начни.
Спать я больше не хочу. И впервые чувствую себя здесь неуютно. Не как дом
Просто Ира
- Ира, ты понимаешь, что подставила всю команду! Весь журнал!
- Извините.
- Конечно, в Челябинске это нормально, накосячить и в кусты! Ты уволишься, а мне за твои грехи из своих компенсировать! Премию все хотят, а штраф платить так «извините»!
Молчу. По спине струится противный липкий пот, коленки дрожат, но я молчу. Потому что мне нечего сказать. Вокруг уже собрались девочки из отдела, и то с осуждением, то с радостью впитывают свежую сплетню. И правда, не устраивать же разборки в личном кабинете за закрытой дверью.
- Если бы Лика не заметила ошибки, то мы бы так и выпустили! И кто бы за это отвечал?! Ты? - Начальница уже завелась и так просто не остановится.
- Я готова ответить за свой промах.
В последнее время я очень невнимательна и действительно могла просмотреть статью. Это не стоит такого скандала, но, кажется, гиена просто искала повод. Дела в журнале все хуже, перед Новым Годом мы не смогли продать площадь под рекламу, и вышли в минус, но в этом правда нет моей вины. В плохой статье – да. В банкротстве издания – нет.
Я надеюсь, что когда соглашусь со всеми обвинениями, она хоть немного успокоится. Да, я крайняя. Да, проглядела, пропустила, проспала. Можно даже оштрафовать меня согласно тарифу, только, пожалуйста, давайте без истерик, у меня и так болит голова.
Но моя покорность только еще сильнее злит Ольгу Юрьевну.
- Ответить, значит?! Ну, пиши тогда заявление по собственному, раз такая умная!
Я непонимающе моргаю. Мне сейчас послышалось?! Увольнять из-за двух ошибок, которые, к тому же, не попали в печать?! Смотрю по сторонам, надеясь увидеть хоть одно сочувствующее лицо, но вокруг только оскалившиеся маски. Моя беда им все равно что корм для рыбок гуппи. Собрались толпой и жрут, что дали! Господи, как же мерзко!