- Отлично, котенок. Тогда расскажи, кто же тебя так сломал.
Ира замирает. В почти мертвом взгляде проносится осмысленность, но я не успеваю поймать эту вспышку, через секунду она снова натягивает свою ужасную улыбку. И молчит. Опять молчит!
Я не знаю, что нужно сделать, чтобы разговорить эту женщину. И чтобы она наконец перестала трястись!
- Пошли, - выдыхаю. Изо рта тянется тонкая струйка пара. На улице морозно, а на ней тонкой тканевое пальто. – Отвезу тебя домой.
Когда мы садимся в машину, на всякий случай блокирую двери. Глупость, но не хочу, чтобы Ира разбила голову, когда решит выпрыгнуть на трассу прямо на ходу. От сумасшедших можно ждать чего угодно.
Бросаю взгляд направо: Ира сжалась как цыпленок. Сидит и дует на пальцы, хотя здесь тепло.
Она неправильная. Совсем неправильная, и нам не стоит больше общаться. Я чувствовал это всегда, но сейчас особенно явно. Вместе с ненормальным желанием присвоить и подчинить ее себе, я захотел большего. Я захотел ее спасти. А это, судя по затравленному взгляду девчочки, уже невозможно.
И лучшее, что я могу сделать: отвезти домой, дать денег и отпустить, пока не сломал еще сильнее. Она и без меня искалечена.
Не так сложно забыть все, что нас связывает, три короткие встречи и сладкое послевкусие после них. Справимся.
- Диктуй адрес, - вижу, как она цепляется пальцами за сумочку, пытаясь снова что-то соврать, и обрываю ее. – Не тот. Настоящий адрес, не заставляй меня узнавать его по своим каналам, ведь вместе с этим всплывет то, что ты так скрываешь.
Свидание четвертое. Ира
Одна новогодняя песня играет за другой. Русские, знакомые по фильмам, новые, еще ни разу не слышанные и под конец Франк Синатра. На седьмой композиции понимаю, что это не радио, а специальный альбом.
С недоверием кошусь на Егора. Он не похож на человека, который будет искать рождественские песни под нужное настроение. В холодном взгляде ни грамма сентиментальности и веры в чудо…
- Видишь тот дом? – Указывает он. - Квартиры там получали летчики-испытатели, инженеры авиации, а два верхних этажа занимало КГБ, якобы для слежки за американцами.
Голос Егора такой тихий, расслабленный, проникает под кожу и распыляется на тысячу микротоков, от которых становится теплее. Я внимательно слушаю его и понимаю, что мне почти не страшно. В нем больше нет этой разрушительной силы: руки спокойно держат руль, а глаза не мечут молнии. Именно последнее меня напугало больше всего, я слишком хорошо помню подобный взгляд и все, что следовало за ним.
С любопытством смотрю на огромный дом, очень похожий на здание МГУ, такой же разлапистый, мощный, с пятиконечной башней посередине. На них редко обращаешь внимание в жизни, зато отлично помнишь по туристическим буклетам.
- Деду там дали квартиру в пятидесятых, он был хорошим летчиком. Не гениальным, но хорошим, а это показательный подарок от партии. Вроде как: смотри народ, чего добьется каждый из вас. Добился, разумеется, не каждый, нашей семье просто повезло. Не знаю, каким чудом нам удалось сохранить квартиру, ключи тогда не только вручали, но и забирали назад без права восстановления. Все детство провел там с братом, а потом, когда Союз развалился, к отцу на поклон пришли предприниматели. Честные бизнесмены с налетом рэкета. Они предложили неплохие деньги, предложили так, что и отказать нельзя, но сумма реально впечатляла. Могли и убить тихонько, переписав хату на себя. Но слишком заметный дом, и отец, хоть и снял погоны, связи сохранил. Короче мы съехали. Открыли бизнес – коммерческая аренда помещений, потом вложились в первый хостел. А потом это переросло в сеть отелей, которыми я управляю.
Дом, мимо которого мы до сих пор едем, впечатляет. Он больше похож на замок, на открытку эпохи СССР. И да, даже просто смотря на него, кажется, что раз кто-то создал, построил что-то настолько великое, то и ты тоже сможешь. Не представляю, каким свободным и счастливым можно вырасти, живя здесь, если даже я – человек посторонний - зарядилась энергией этого места.
Я жила в других квартирах. Там, где испражняются в подъездах и тушат окурки о выбеленные стены. Таких квартирах, куда Егор не зайдет, даже если бы его позвали. Потому что он из замка эпохи советского арт-деко, а я из трущоб. И эта разница между нами болезненно звенит в воздухе.
-С кем ты… с кем ты встречалась в ресторане?
Я вздрагиваю. За одним неприятным воспоминанием следует другое. Точно… жених, который почти нанял Веру как фотографа. Упущенный клиент и упущенные деньги, а еще сорванная репутация, если этот увалень нажалуется на меня.