- Не важно, - выдыхаю и провожу пальцем по стеклу. Странно, из-за этих двойных и тройных пакетов на окнах больше не появляются морозные узоры. А я их так любила.
- Важно. Я хочу знать, с кем ты встречалась.
-И ты мне поверишь?
- Попробую, - цедит он сквозь зубы.
Я достаю из сумочки контракт на фотосъемку, заполненный, но не подписанный. До того как Боря поставит крестик, меня отделяли какие-то пять минут. Обидно до слез.
1.1
Рассказываю обо всем, и в подтверждение своих слов зачем-то тычу бумажки прямо Егору в лицо. Он хмурится.
- Читай.
- Что именно?
- Прочти, - медленно, как маленькой, объясняет он, - условия договора. Я за рулем и не могу отвлекаться, но с радостью послушаю.
Он выключает радио, отчего в машине становится зловеще тихо. Я недоуменно смотрю на Егора, не совсем понимая, зачем ему это, но холодный, металлический взгляд, которым он меня одаривает, заставляет открыть первый лист:
«Настоящее соглашение от двадцать восьмого ноября, заключает, что…
И далее и далее.
Егор слушает молча, не перебивает.
Когда я заканчиваю читать, он барабанит пальцами по рулю несложную мелодию.
- Ир, - произнес Егор, когда я уже решаю, что он всегда будет молчать: - нам не стоит больше встречаться.
- Хорошо, - киваю я.
- Хорошо? И все?
- Просто хорошо.
На самом деле все плохо. Уже сейчас все настолько паршиво, что хочется выть. Вместо облегчения на меня накатывает волна паники, она плотным одеялом опускается на лицо, заставляя с жадностью глотать воздух.
Егора больше не будет. И это свобода.
Егора больше не будет. И тьма, которую я каким-то образом делила на двоих, возвращается обратно. Я тону в этой тьме, густой и вязкой как желе. Она липким мороком оседает на коже, путает, душит.
- Я предпочитаю не заводить отношений, Ир. Оставаться с трезвым рассудком мне дороже, а сейчас… Не знаю, что было, но когда я увидел тебя в ресторане, мне просто сорвало крышу. Я думал, что убью этого твоего Бориса, а потом и тебя. Это ненормально. Сейчас я должен вернуться в офис и работать, а вместо этого ношусь с тобой, как дебил.
- Хорошо, - смотрю на свои ногти.
Короткие, только подстриженные, красного цвета. Они как маленькие огоньки заставляют взгляд зацепиться за что-то яркое. Иначе все бы поплыло и слезы застили глаза.
Почему-то я отказываюсь верить, что это наша последняя встреча. Должна радоваться, но глупое сердце бьется как рыбешка, выкинутая на берег. Так часто, так громко, что хочется скулить.
- У тебя привязан номер к карте? Я переведу деньги.
Машу головой. Я не знаю. Это Верин номер, давать ему свой я не буду, незачем. И вообще не хочу, чтобы Егор узнал обо мне что-то, кроме того, что уже знает. И так достаточно.
За этими мыслями не замечаю, как мы подъехали к дому. Несколько минут в машине тянутся вечностью.
Егор смотрит на присыпанный снегом двор, и хмурится. Конечно, не чета его снобскому замку. И нам еще повезло, приедь он сюда осенью, вместо белой наледи кругом бы валялись пивные бутылки, мусор и шприцы. То еще местечко.
- Тут уютно, - наконец произносит он.
Молчу. Не считаю нужным комментировать чужую ложь.
- Я провожу тебя.
-Не надо, - кладу руку на его ладонь, горячую и сильную. Нас обоих прошибает острым разрядом тока. Я вздрагиваю и отстраняюсь. Отвожу в сторону глаза: - Не надо, Егор, спасибо.
Он кивает. Егор тоже понимает, что точку лучше поставить здесь. В этом месте.
1.2
- У меня нет налички, Ир.
- Не надо, - повторяю я, видя, как он лезет в карман. Но Егор меня не слышит, достает из брюк несколько пятитысячных купюр и протягивает их мне. Это хорошие деньги. Отличные, но я их не возьму.
Буду верить, что пережила это маленькое приключение из чувства авантюризма.
Нет, лучше убедить себя, что в Егора я влюбилась, влюбилась по-настоящему, чем знать, что продалась за двадцать тысяч рублей. Такой дешевой я себя еще никогда не чувствовала.
- У меня нет наличных денег, Ира, если ты не хочешь …
- Не хочу, я, правда, не хочу.
Что-то в моем голосе заставляет Егора остановиться. Мы не шутим, не репетируем неизбежное, и не щекочем друг другу нервы как адреналиновые наркоманы. Это действительно наша последняя встреча.