Его. Никто. Не. Спрашивает.
— Пусть попса, — решил вдруг подискутировать он, — Зато у них в песнях душа есть, знаешь? Я на все сто процентов уверен, что те парни из Колумбайна заслушивали их до дыр. Дельные вещи ребята поют.
— Мне уже начинать боятся твоего рюкзака?
— Кто знает...
Чего только в бренный подростковый мозг не придёт, Нику раньше тоже хотелось взяться за ствол, но остатки здравого смысла орали в оба уха, что не стоит. Да и не было у его отчима ружья в сейфе или где-то ещё.
— Ох ты, глянь, — пихнул его в бок Джей, кивая в сторону скамеек, — Местная знаменитость. Странная Мэри.
Николас недовольно посмотрел сначала на спутника, потом на девчонку. Толком было не разглядеть, но зато сразу становилось ясно прозвище. Он сочувственно вздохнул. Большие очки в тонкой оправе, нетолстые стёкла, дурацкая шляпа на голове как будто была снята с её деда, да и одежду точно не в бутике покупала. Юбка по колено, футболка и бардовый джемпер, а через плечо девушка перекинула довольно объёмную, но плоскую сумку.
— Художник что ли?
— Вроде того. Рисует она жутковато, но правда классно. В школе на правах скрытого изгоя.
— Почему скрытого?
— Ну как тебе сказать... — Джеймс замялся. — Ты не подумай, я травлю не одобряю, но она — она реально полный треш. Кличка у неё эта уже давно, чуть ли не все три года. Никогда б не поверил...
— А можно ближе к телу? — Ник толкнул дверь, оставляя за спиной улицу и погружаясь в предурочный школьный гвалт.
— Я не псих, имей в виду, но, если её кто прилюдно пытался унизить, довольно скоро либо ломали себе что-то, либо происходили другие странности. Парня, который хотел развести её на слабо, нашли в лесу спустя неделю поисков, и он до сих пор не рассказал, что с ним там было.
— Во-о-от оно как...
У Николаса даже мысли не возникло усомниться в этом заговорщицком шёпоте. Если существуют демоны, то почему не могут существовать... другие?
— Ладно, у меня сейчас французский. Увидимся на обеде? — вопросительно воззрился на него Джей.
— Ага, — не особо различая слова кивнул Ник. — Обязательно.
Первые уроки заняли мысли об этой девушке. Всё что угодно, — решил Николас, — всё что угодно, лишь бы не думать об уже пережитом. Понимал, что основной удар воспоминания нанесут позже, когда останется один, а потому панически соображал, что делать. Он не хотел Туда, боялся и судорожно сглатывал. Но, чем больше старался не думать, тем сильнее память давала о себе знать, поэтому он либо вслушивался в учительскую речь, либо размышлял о Странной Мэри.
Ему внезапно показалось, что он подобрался к чему-то столь сакральному и истинному, что дыхание перехватывало. Старый мир был давно разрушен и Ник лишь возвёл декорации, чтобы не сильно обращать на это внимание, а теперь... Теперь перед ним открывался новый. Да, странный и на самом деле до чёртиков пугающий, но впервые за долгое время он почувствовал в себе желание узнавать что-то. Оно отдавалось под рёбрами надеждой о помощи, об окончании кошмара. Всё вокруг такое серое и отвратительное, в нём нет места чему-то стоящему, яркому, а вот — посреди его комнаты появляется мужик в синем огне, демон в кигуруми, — звучит-то как, Иисусе, — хочет ему помочь, а затем Джеймс рассказывает про странную девочку. И ничем нельзя объяснить события, что вертятся вокруг неё. Ничем, кроме м а г и и.
Так чувствовал себя Гарри Поттер, когда Хагрид пришёл к нему с праздничным тортом и письмом? На Николаса внезапно снизошло озарение — всё происходящее реально. Чем убиваться по этой стерве, которая всё равно не испытывает никаких угрызений совести по поводу его разбитой менталки, может стоит попытать удачу?
Временный ли этот порыв Ник не думал. Ухватился за него и пообещал, что во что бы то ни стало закопается в эту тему по самые уши.
Всё что угодно, лишь бы забыть забыться.
Его пару раз отвлекали учителя и советовали слушать повнимательнее, а Николас кивал и палил на часы. Секунды, минуты... Ожидание — худшая пытка, придуманная человечеством.
Едва прозвенел звонок на обеденную перемену, он выскочил из аудитории, даже не попрощавшись с преподавателем, имя которого так и не запомнил, и устремился в столовую. Замер на полпути, передумал и поспешил в кампус. Часто, если есть возможность, нелюдимые обедают именно там.
На улице было свежо. Прохладный ветер вызвал волну мурашек, в воздухе пахло озоном, а от солнечного утра ничего не осталось — небо успели затянуть тучи. Близился дождь, надвигался вместе с тревожным чувством неотвратимого.