Николас удержался от истерического смешка.
— Прямо за теми холмами, каждое полнолуние. Скидывают платья и отправляются морозить задницы. Я уже говорил, что она заурядная девчонка. В ней столько же особенного, сколько в тебе — чувства такта.
“И чего прицепился?”
Дальнейшей реплики не последовало, да и звонок оповестил о начале урока. Спустя только минут пять в аудиторию зашёл препод. И всё было бы замечательно, коли не выяснилось к концу занятия — злосчастные совместные проекты никто не отменял, а так как мистеру Пренту, сравнительного молодому учителю, откровенно лень открывать журнал и бросать кубик на удачу, то он поделит, рассчитывая парты на два такта.
...— Райт и Хоуниск, Бейли и Шелтон...
“Уже пора молиться? Хотя... — он покосился на сидящую впереди девчонку, что половину урока раздражающе жевала жвачку, — Может Джей и лучше...”
...— Норман и Смолл, Льёер и... Бэкорт, верно?
— Бэкорт, — уныло подтвердил Ник, — Николас Бэкорт.
“Ну, могло быть и хуже...”
Проповедника он хотя бы знает и не будет тупить перед ним, вспоминая имя. До Николаса только дошло, что он настолько не подвержен социализации в этом месте, что понятия не имеет как зовут большую часть группы, а тех, кто представлялся ему ещё в первый день, попросту забыл.
— Тебе действительно не скучно?
Ник резко повернул голову в сторону. На подоконнике болтала ногами Лень, дёргая кроличьи ушки. Он тут же взглянул на преподавателя, но нет, мужчина демоницу не замечал.
— Простите, я могу выйти? Мне нужно в туалет.
— А? Да, разумеется.
Николас быстро оказался в коридоре, убедился, что вокруг пусто и прислонился к стене. Лень была тут как тут.
— Я не могу говорить с тобой при всех. Зачем ты вообще пришла?
— Мне скучно, —девушка надулась. — Я искала Рандо или Похоть, но быстрее нашла тебя. Так тебе правда интересно то, о чём говорит тот мужчина?
— Не думаю, но, если буду сидеть в классе с полностью отсутствующим лицом, меня по головке за это не погладят. Мне должно быть интересно, а если нет — то это мои проблемы. Мне нужно слушать учителя.
— Звучит не очень круто, — Лень улыбнулась. — А этот парень? Который сидит за тобой? Мне кажется, он проявляет к тебе внимание.
— С каких пор ты за мной следишь? — прищурился Ник.
— Не слежу, а наблюдаю. Он постоянно смотрит тебе в затылок, да и вообще... Мне кажется это странным.
— Мне тоже, — заверил её Николас. — Но общаться с другими людьми я тоже, к сожалению, должен.
Потом пришлось вернуться в класс и продолжить делать вид, что ничего это не было, а Лени, которая продолжала ещё какое-то время находится рядом, вовсе не существует.
Опять тянуло рассуждать на какие-то заумные, философские темы, но поводов к ним было настолько много, что они ускользали, не позволяя ухватиться хотя бы за один. Так что Николас отсидел урок, периодически проваливаясь куда-то.
Монотонность жизни давала о себе знать. Что бы не случалось в отдельные моменты, всё равно приходится возвращать в привычный, пусть и отвратительный мирок и делать вид, что ничего не происходит. Именно так всё устроена — за пределом социума, в одиночестве ты можешь быть кем угодно, хоть Дартом Вейдером, но едва твоя нога ступает в общество — будь добр соблюдать правила. Иначе тебя ждёт весь спектр непонимания, осуждения и попыток научить “как правильно”.
Существует ли вообще это “правильно”? Вопрос сродни истории про фигуру, которая отбрасывает две тени. В зависимости от выставленных источников света. На одной стене — круг, на другой — квадрат. И обе тени действительно существуют, правдивы, не оспоримы... Однако, человек в редких случаях станет смотреть под углом, чтобы увидеть обе. Нет, он упрётся, что форма фигуры квадратная, не желая разглядывать другой край.
— Не рановато ли для совместных проектов? — спросил Николас.
— Худ в курсе, но предпочитает давать их студентам сейчас, чем когда учебный план будет гореть. И ему спокойнее и у нас больше времени.
— Как мило с его стороны...
Следующая неделя слилась в нечто серое, грязное и не приятное. Николас курил по вечерам, сидя на кровати и откинув голову на стену и думал о том, как странна эта жизнь и как многогранна. Даже взять вот его — он может быть уверен ночью, что завтра всё начнётся заново и потому ложился спать с каким-то вдохновлённым ощущением в районе сердца. Он мечтал о какой-то отсебятине, которой никогда не суждено было случится, но был так уверен в её осуществимости в те моменты... А потом он просыпался, видел белый потолок, белые стены и не мог найти и следа того, что бурлило в нём.