Римус покраснел, но попробовал настоять на своём:
— Я понимаю, что и ты, и Северус достаточно сообразительные, но это не отменяет факта, что ученики Слизерина — наши враги, и давать им в руки такое оружие… Я бы хотел, чтобы ты вовсе прекратила это общение… Ради факультета.
— А вот сейчас ты суёшь нос, куда не стоит.
— Лили, послушай, мы правда беспокоимся… Ты почти перестала общаться с однокурсниками, с Мэри…
— То есть, с обсуждения твоих секретов мы перешли на осуждение моих связей? Ловко, но не очень тонко, хотя о чем это я, наш факультет не отличается деликатностью. С этого и надо было начинать. Если в начале разговора я сказала, что твоё оборотничество — не наше дело, то теперь хочу перефразировать: мои друзья и наше общение — не твоё дело. И насчет тайн не беспокойся, у нас нет ни малейшего желания плодить скандалы.
Сказав это, Лина поднялась и ушла к себе, внутренне полыхая от возмущения. Не хватало ещё выслушивать гадости от Люпина! С Мэри они достаточно общались во время занятий. А межфакультетская вражда в последнее время вовсе потеряла всякий смысл — будто у них нет дел поважнее!
На следующий день она рассказала о произошедшем Северусу, и тот только грустно пожал плечами:
— Конечно, они недовольны. Помнишь, как мы с тобой ругались раньше по этому поводу? В представлении гриффиндорцев "слизеринцы" равно "темные маги", а для вас это недопустимо. Может, нам и правда не стоит собираться так явно? Не хочется, чтобы ты стала парией на собственном факультете…
— Прекрати. Раньше ты дружил со мной и шёл против своих. И теперь предлагаешь мне поступить, как трусиха?
— Сдаюсь! — Он примиряюще поднял руки: — В бою между слизеринской рациональностью и гриффиндорским упрямством у меня не было и шанса.
Лина фыркнула, но обижаться не стала, ощущая мощную волну дружелюбного тепла. Вместо этого достала из сумки большое печенье и разделила его напополам, стараясь не сыпать крошки на одежду. Северус взял свою половинку и нерешительно хмыкнул:
— Знаешь, мне кажется, я счастливее того, "прошлого-будущего" себя. Раньше я часто думал, что ты чувствуешь, гадал, сомневался… А теперь я ощущаю твою радость, и самому становится веселее. Такие радостные качели, что ли…
Смутившись, он откусил кусочек, принимаясь сосредоточенно жевать, но Лина не стала смеяться, а понимающе кивнула:
— Будто эмоция вдвое ярче, вдвое сильнее, но представь, что будет, если мы поругаемся… Удвоенная ярость — да в доме не останется целой посуды!
Она покраснела и не стала озвучивать вслух предположение, какими у них будут примирения. Решение сдерживать гормоны до совершеннолетия никуда не делось, но пошлые мыслишки нет-нет да и давали о себе знать. Испытать разделенную надвое, усиленную любовь и страсть — такое должно стать любопытным опытом. В груди расцвело, сворачиваясь горячим узлом, сладкое томление, а Северус внезапно фыркнул и закашлялся, источая флюиды неловкости. Лина принялась стучать парня по спине и заметила, что он снова отчаянно алеет ушами, стараясь не смотреть ей в глаза. Она ещё не привыкла к тому, что её эмоции стали для кого-то открытой книгой, но теперь, похоже, даже мысли о сексе придется контролировать.
— Вообще-то это мне положено быть здесь озабоченным подростком, — с укором пожурил Снейп, когда ему удалось восстановить дыхание, но Лина, не в силах сдержаться, рассмеялась, и вскоре они уже хохотали вместе.
Немного успокоившись, она задумчиво пробормотала:
— Надо бы опробовать палочку… Нам скоро воевать с мертвечиной, не хочется лезть в неприятности, не зная силы своего оружия.
— В Запретном лесу могут заметить, — с сомнением протянул Северус, внешне оставаясь спокойным, но сдерживаемое волнение плескалось в нём, как вода в тазу с живыми карпами. Как и любому мальчишке, воспитанному на волшебных сказках, ему хотелось рассмотреть вблизи один из легендарных Даров смерти, или даже коснуться его.
— А Выручайка на что? Думаю, ради такого стоит рискнуть…
Раньше они старались не появляться у картины с троллями в балетных пачках без крайней необходимости, опасаясь разоблачения, и удвоили предосторожности после проведения ритуала — мало ли, какие следы тёмной магии там остались. Но проверка палочки — весомая причина, и вскоре после ужина они уже стояли перед возникшей в стене массивной дверью, обитой железом. Внутри находилась практически голая комната, сложенная из грубого камня — без гобеленов или деревянного покрытия на полу, в ней просто нечему было гореть.