— Не сравнивай себя с этими тварями, — рассердился Северус, отвлекаясь от работы. — Говорят, у них нет души, поэтому они пытаются сожрать чужие. А твоей души на двоих хватит.
— Извини, с каждой смертью мой юмор становится всё чернее, — призналась Лина, но, перехватив очередной осуждающий взгляд, предложила: — Можем написать Грегоровичу. Палочка хранилась в его семье, пока её не спёр Гриндевальд. И сам В. в этой реальности ещё до него не добрался.
— Не стоит. О ней и так знает уже слишком много людей. Мы четверо — уже уязвимость, не стоит привлекать лишнего внимания. Мы справимся.
Лина вспомнила свои ощущения от огненного заклинания и твердо решила, что если этот ебучий фаллоимитатор вздумает кочевряжиться при создании Адового пламени, она переломит его через коленку и с радостью вернётся в прошлое, чтобы сделать это снова. Подхватив Бузинную палочку и поднеся к носу, она сжала древко покрепче и вслух пообещала:
— Буду ломать столько, сколько понадобится, а то, что останется, утоплю в сортире.
Даже если упрямая скотина ей не поверила, Лина собиралась со временем доказать свою искренность.
Календарь неумолимо терял листки, и времени катастрофически не хватало. Десять дней до каникул, семь, пять… Совсем скоро Регулус и Эйдан уедут, но тем, кто останется в Хогвартсе, дважды позволят выйти в Хогсмид. Конечно, за ними будут усиленно наблюдать — директор Макгонагалл не желала повторения зимних событий, чтобы следом за Дамблдором лишиться и учеников. Но Блэк обещал прислать Кричера, который мог незаметно перенести "ударный отряд" из двух человек в нужную точку побережья.
— Он и в саму пещеру может, но лорд наверняка оставил ловушки.
Лина, в свою очередь, надеялась, что секреты окажутся не слишком сложными. Она все-таки врач, а не разрушитель проклятий. Хотя за годы изучения Темных искусств и работы с авроратом успела многому научиться. Но Регулус Блэк в каноне, как и Дамблдор, пробрались внутрь без труда, и оставалась надежда, что основной упор Волдеморт делал на кровавую печать на скале и инферналов.
За четыре дня до окончания учебы, забежав в спальню за оставленными учебниками, Лина увидела Мэри, которая лежала на кровати и читала какой-то роман. Сердце кольнуло стыдом — они так давно не проводили время вместе, подруге наверняка одиноко, но все эти дела… А потом Мэри уедет домой, в пещере всё пойдет плохо, и в этой реальности они больше не увидятся. Это казалось неправильным, и Лина подсела на край постели Мэри, на что та удивлённо приподняла брови.
— Лили? Ты что-то хотела спросить?
— Послушай, я хотела извиниться… В последнее время мы действительно не могли проводить вместе столько же времени, как обычно… Ты можешь обижаться… — Лина ощутила, что краснеет. Мэри долгие годы была подругой Лили Эванс, и для Лины она была одной из немногих школьных знакомых, о которых она оставила тёплые воспоминания. Мэри насмешливо глянула на подругу и фыркнула:
— С чего бы мне обижаться? Что ты тусуешься со слизеринцами? Хм… давай подумаем… Один из них — твой закадычный дружок Сев, с ним вы с первого курса и так не разлей вода… Кстати, на свадьбу пригласишь!
— Я подумаю, — серьёзно пообещала Лина.
— Второй — Эйвери, который, как нам обоим известно, знатно проштрафился, и теперь, похоже, отрабатывает натурой. Не понимаю только, как в схему вписывается младший Блэк. Могу только предположить, что так ты хочешь насолить Сириусу — Регулус за вами хвостом ходит, а брат бесится.
— Мэри, тебе Шляпа Слизерин не предлагала?
— Могла, но у меня для этого слишком мало амбиций и слишком много лени, — легкомысленно пожала плечами Макдональд и глянула в глаза Лины, продолжая очень серьёзно: — Я знаю, что ты мой друг, Лили. И скучаю по нашему общению. Но раз ты сейчас возишься с этой троицей, значит, это важно. С некоторых пор ты ничего не делаешь просто так…
Не имея слов, чтобы выразить эмоции, Лина крепко обняла подругу. Пусть Мэри и казалась легкомысленной и беспечной, но ей хватало наблюдательности, чтобы делать выводы, и мудрости, чтобы не задавать лишних вопросов.
Но не все гриффиндорцы отличались подобной тактичностью. На ужине, оттеснив соседа, к ней подсел Сириус.
— Эванс, — хмуро кинул он. — Разговор есть…