- И при этом, для полноты счастья, надо самому лгать, навязывать свои интересы и всех окружающих использовать?
- Ты живёшь в покое, за городом, вдали от цирка. Ты отвыкла от него. Но наш балаган начал превращаться в такой рассадник склок и взаимных обид, что по-другому уже никак…
«Никак, никак, никак не уснуть!»
- Девочка моя, не плачь. Как минимум потому, что на меня это не действует. И это не значит, что мне безразличны твои чувства и твои слёзы. Но используй их на ком-нибудь другом. Для тренировки. А мне сейчас важно, чтобы ты не реагировала так остро на любые слова. Да, я по-прежнему не разрешаю тебе выступать. Ни со мной, ни с кем-то ещё из артистов. Потому что ты со своим плачем ещё не готова. Как перестать плакать? Бери зеркало, смотри на себя со стороны! Твоё лицо сейчас не просто некрасивое, оно страшное! Опять в слёзы? Из-за моих слов? Пока не научишься владеть эмоциями, пока не будешь управлять сама собой, можешь забыть о цирке. Смотри ещё раз. И думай! Это не твоё лицо, это не твои слёзы, ты их показываешь снаружи, но внутри спокойна. Ты действительно мечтаешь выступать и расстроена, что не пускают? Не показывай этого! Сделай так, чтобы я поверил в твоё равнодушие…
«Не могу я оставаться равнодушной, как ни стараюсь, прости, пап…»
- Просишь определить его в ученики? Тебе нравится дружить с этим мальчиком?
- А разве нельзя? Ведь и у тебя есть друзья.
- Допустим. Но их немного. И все они - проверенные временем и делом люди.
- Вот… Я тоже подумала… что мне тоже нужен кто-то, кого я хорошо знаю. Ему нравятся мои трюки, он ловкий, и даже почти повторил некоторые. Он хочет научиться.
- Но при этом ко мне приходит не он, а ты.
- Потому что сначала хочу узнать твое мнение сама. А предложить так, чтобы не отказался, я ещё успею.
- Не отказался кто?
- Он, конечно…
«Конечно, всегда есть такие предложения, от которых трудно отказаться».
- Отказываюсь! Ты отправляешь меня тренироваться даже в такой день?! - губы под траурной вуалью подрагивают, руки в черных перчатках судорожно вцепились в подол платья, - Ты только что сидел мрачнее тучи, а теперь, как ни в чём не бывало, за гири принялся?!
- Сам по себе этот день ничем не отличается от предыдущих.
- Но ведь сегодня… маму…
- Доченька, пойми, дома мне не нужно показывать внешним людям, что я убит горем.
- То есть, ты не горюешь?
- Я тренируюсь… Не могу сидеть сложа руки, даже если печаль рвёт сердце на части. Сколько раз я повторял себе, что готов к такому исходу, как думаешь? Здесь даже магия бессильна, мы с тобой уже обсуждали это, даже перемещение из мира в мир не спасает от Неизлечимой. А значит, убиваться бессмысленно. Мы втроём прожили отведённые нам годы, теперь будем двигаться дальше уже вдвоём. И я знаю, как лучше обставить твой дебют.
Кажется, губы уже не подрагивают. Лучше потупить взгляд и уточнить вскользь, будто бы между делом. Так отцу больше нравится.
- Я могу спросить заинтересованно, а могу спросить равнодушно, что же именно на мой счёт придумано. Какую интонацию использовать?
- Спроси с восторгом и восхищением, пожалуйста.
- Мой дебют уже скоро?! Правда?! Как? Когда?
- Мы с господином Терраном и остальными всё продумали и обсудили, милая. Чтобы упрочнить твое положение в будущем, мы свяжем популярность нового цирка с твоим именем. Чтобы ты стала его «лицом», понимаешь. Ты будешь его звездой, но так, чтобы не случилось непомерной загруженности. Мы придумали… точнее, господин Терран придумал… отдельную должность для тебя. И Элиану с вашим совместным номером будет проще продвинуться. Строительство идёт полным ходом. У тебя всё получится.
«У меня всё получится. Обязательно. Идеальной для всех и каждого не будешь, но с пути уже не свернуть. Лёгкость, мне нужна моя лёгкость и улыбка. Нельзя поддаваться этой гнетущей, убийственной пустоте вокруг».