Сделав вид, что ухожу по своим якобы курьерским делам, я добрался лишь до поворота к местам для зрителей, уже ощущая процесс «возвращения». На самый крайний случай, как материализуюсь, смогу и меж рядами укрыться, благо и спинки присутствуют, и сами сидения не в виде отдельных стульев, а в виде длинных скамеек сделаны. Разместиться непосредственно под ними – отличный вариант.
Хмыкаю, вспоминая, как в детстве меня искали, но так и не нашли в провинциальном ДК, пока сам под утро не вышел. Нечего было в последний момент в программу ставить, а потом заставлять выступать! И никакого противоречия нет в том, чтобы хотеть научиться играть, но не хотеть красоваться перед публикой. А под сотрясающейся сценой всё равно не так страшно, как на ней. А в закутке со старыми декорациями и вовсе тепло, уютно, пахнет лежалой тканью и старым деревом.
Очень похожие ощущения у меня и от циркового закулисья. Удобно же! Если астральщику «проникнуться» местом, как родным, и действительно затаиться, как мышка, то даже магическую ауру можно ослабить, а то и вовсе скрыть, тем более такую слабую, как моя. Главное, сиди и «не отсвечивай». Как говорится, хочешь ни во что не ввязываться – не ввязывайся. Или, в моём случае, уже поздно и мне больше подходит «мышки плакали и кололись, но продолжали есть кактус»?
_______________
Элисса аккуратно выскользнула из-под руки спящего мужа, села на постели. Сердце колотилось так, будто готово было выскочить из груди. То, что успело женщине присниться за какой-то час с небольшим, требовало либо мгновенного забвения, либо тщательного осмысления. Страх накатывал волнами, заставляя то дрожать, как лист на ветру, то остужать горячий лоб тыльной стороной ладоней. Ничего не различая перед собой, на одной лишь привычке, Элисса подхватила со спинки стула своё платье, надела поверх ночного комплекта и, не заботясь о переднике, верхней блузе и уж тем более о поясе и браслетах, покинула спальню.
Перед глазами мелькали кадры жуткой расправы над сородичами. И обуглившиеся стволы лесных великанов с догорающими широкими опахалами листьев. Как наяву слышался гортанный вопль, будто над самым ухом: «Самых мелких лови! С них пользы больше!» Удары топора. И треск прутьев, из которых флораны традиционно плетут стены своих лёгких домиков.
- Что же это такое было? – проронила женщина, и звук собственного голоса будто бы отрезвил её, вернул в реальность из беспощадно реалистичных видений. Элисса даже шаг замедлила, а, проходя мимо зеркала, пригладила волосы на голове, приподнявшиеся отнюдь не от статического электричества. Засветила лампу – так и есть, зелёный цвет прядей уже возвращается к тёмно-коричневому. Медленно, но верно. И первоначально возникшая паника тоже уже постепенно сходит на нет.
Элисса направилась в комнату без окон, где произрастали её любимчики. «Переволновалась, скорее всего, просто переволновалась, и врезавшиеся в память рассказы старших тут как тут всплыли», - успокоила она себя и той рукой, которой не держала лампу, прикоснулась к листьям. Слабые, чуть видимые искорки пробежали по растениям, а волосы женщины наконец-то вернулись к коричневому цвету и распрямились. Она опустилась на табурет у стены, поставила лампу на пол, обхватила руками колени.
«Почему сейчас так пусто и одиноко в доме? Да, конечно я не она, но вовсе не хочу будить Астера, беспокоить из-за этого кошмара. Муж так вымотался за день, а тревога может оказаться беспочвенной. Я же успею принять меры, правда? И пусть сородичи слишком далеко, не дотянуться, лишь мысленно можно сейчас представить их незримую поддержку. Но ведь я сама выбрала такой путь, мне не о чем жалеть. Мне просто нужно успокоиться, вызвать приятное и тёплое осознание того, что родные и близкие здесь, хоть и не рядом, но под одним со мной небом».
Элисса представила свой деревенский дом с тремя пристроенными флигелями для сыновей, каждый из которых уже сыграл свадьбу и вёл собственное хозяйство. При увеличении семей расширение и достраивание домов было частым явлением, так что архитектура пристроек и надстроек порой удивляла разнообразием решений. А при переезде на новый участок, при его получении, уже много десятилетий держалось такое явление, как разбор своей пристройки, её перевоз и сбор уже на новом месте.
Будто с высоты женщина мысленно смотрела сейчас на окрестности. Тянулись к горизонту прямоугольники полей, расстилались вдоль речек и речушек заливные луга. А небольшие поселения тут и там расположились вдоль кромки леса. Точнее не просто так - леса, а с большой буквы – Леса. Дневные работы сменялись вечерним отдыхом, а тёмная чаща наполнялась мириадами огоньков-светлячков, мирно спящих днём в траве.