Тьфу, опять эта романтика и философские сантименты. Вообще, эмоции у меня стали слишком быстро раскачиваться. Хотя в этом виноват тоже Поиск – он всегда держится на моих обнаженных нервах. Погружаясь в работу, я, вроде бы железный человек, становлюсь порой чувствительным, как гимназистка. Оно понятно – ведь ничего не найдешь, если не ощущаешь эфемерные нити событий и узелки судеб.
Тут по глазам врезала вспышка света. Затем по ушам ударил оглушительный взрыв. И я рефлекторно будто сжался в тугую пружину, готовый тут же раскрутиться обратно сокрушительным действием.
Уф, совсем плохой стал. Это всего лишь гроза. Всего лишь гром. Обычный гром… Который вызывал в моей душе обвал.
В следующий момент я будто удар под дых получил. Сгусток темного дурного предчувствия впился в меня. Ошпарило холодным дыханием чего-то потустороннего и смертельного, находившего совсем рядом.
Гром и предчувствие. Голос встревоженной природы и тревога на моей душе – как же они любят ходить рядом…
Я сжал пальцы висками. Разобраться бы, что меня выбило из колеи именно сейчас! Будто тьма вокруг сгустилась. Стучало в голове «что-то произойдет». Или уже происходит? Что? Где? Что-то. Где-то. Но небо нам в овчинку покажется…
Я перевел дыхание. Немножко отпустило.
Часы показывали двадцать три пятнадцать. Время позднее. Черт, а от «гопников» ведь никаких известий. По идее, они уже должны были опросить Сартакова.
Сильнее зашелестел по крыше дождь. Я уселся в глубокое мягкое кожаное кресло. Была мысль позвонить Лешему, узнать последние новости. Но что-то удержало меня.
И тут я сам не заметил, как малодушно отключился. Провалился в какой-то стискивающий, тесный, не помню чем нашпигованный, сон.
И резко вынырнул из него. Точнее, меня выбила из этого сна настойчивая трель коммуникатора.
Зеленеющий в углу комнаты циферблат часов показывал полпервого ночи.
– Слушаю! – воскликнул я, нажав на клавишу.
– У нас новости, Старьевщик, – донесся хриплый голос Лешего.
– Надеюсь, не дурные? – сердце сжало холодной рукой.
– Зря надеешься. Мы от Сартакова.
– Припозднились что-то с допросом.
– Не было допроса.
– Это почему?
– В десять вечера ни по телефону, ни на звонок в дверь он не отвечал. Мы как полные дураки прождали два часа во дворе. Свет не горел. Думали, его нет дома. Для очистки совести вышли на базу данных московского видеонаблюдения. Срисовали, что в подъезд он заходил.
– Может, у соседки заночевал? Или с соседом пьет?
– Ты сам говорил, что он педант и держит обещания. И вряд ли бы проигнорировал нашу встречу. Поэтому я решил проникнуть в его квартиру.
– Ну да, – я встряхнул головой. Что-то мне изменяет ясность мышления. – Хвалю за инициативу. И что?
– Да ничего особенного… Милиция и труповозка скоро будут.
– Ты это о чем, Леший?! – воскликнул я, уже отлично понимая, что произошло худшее.
– Отправился наш фигурант в райские кущи.
– Убит?!
– Признаков насильственной смерти вроде нет…
– Так. Жди на месте. Сейчас приеду.
– Не суетись, Старьевщик. Нечего тебе здесь светиться. Все сделаем без тебя. В лучшем виде.
– Хорошо. Будут неожиданности, звони.
– Непременно.
Мой сон как рукой сняло. Как же тяжело жить, когда дурные предчувствия не обманывают.
По какому-то наитию я включил ноутбук. Чего хотел найти – и сам точно не знал. Задал продолжение поиска. И…
Иногда мне казалось, что этот прибор живой. Он как-то переплетен с моим сознанием и судьбой. Очень часто он попадал в масть, даже когда и не просили. Выдавал результат, на который я не рассчитывал.
Вот и сейчас компьютер мне насмешливо выкинул на экране цитату:
«За одним Лабиринтом начинается следующий. И смерть не освобождает нас от груза грехов и недоделанных дел»…
Глава 7
Ненавижу всяческие скорбные учреждения – больницы, кладбища, морги. Я привычен ко всему – к ошметкам человеческих тел, к запаху горелого мяса и жару, идущему от догорающего на горном склоне вертолета с десантом. Слишком много мне пришлось повидать за восемнадцать лет работы на «Фрактал». Так что тонкокожим меня не назвать. Но в этих заведениях я ощущаю холодное и крайне неприятное потустороннее дуновение. Это дыхание загробных миров, заглядывать куда совсем не хочется. Это отзвуки жутковатой песни перекрестка миров, которая не только звучала в моей голове, но и порой настойчиво звала меня за собой.