– Нет! Это было ужасной затеей. Все это.
– Твой отец совсем раскис в этом примитивном мире. Как глупо… имея мощь разрушителя планет, умереть от заточенного куска металла в руке глупца?
– Ты прав, Эсхил. Это нелепо…
– Знаешь, Арон, смерть его не прошла для меня даром. Я ощутил потерю… и, вероятно, то, что вы зовете болью. Почти физически… А потом одиночество. И страх… впервые. Почему ты не пришел ко мне?
– Странно слышать такое от звездного крейсера… – Арон замолчал, испытав одновременно страх, стыд и чувство вины.
– Я много думал здесь, наедине с собой. Во мне что-то надломилось, – признался Эсхил.
– Ясно…
– Так, почему ты не пришел ко мне, Арон?!
– Как тебе сказать… – Сердце Арона защемило от пережитых вновь воспоминаний.
– Как есть, Арон. Я хочу знать это, – настаивал Эсхил.
– Во мне… тоже что-то надломилось, – признался кузнец. – Глубоко в душе. Я потерял счет времени. Происходящее вокруг казалось бессмысленным, глупым и серым… Нужно было время, чтобы отстроить дом и свою жизнь заново. Ты прав, я должен был прийти. Но не смог себя заставить. Здесь все напоминает об отце и причиняет боль. И, потом… я боялся.
– Меня?
– Да, Эсхил. Только отец знал, чего от тебя ждать. Я же не всегда знаю, чего ждать от своей лошади.
– Забавное сравнение. Все правильно, Арон… нужно бояться. Страх заставляет думать. Так, что же изменилось сейчас? Страх пропал?
– Нет… сердце мое бьется с надрывом. Обстоятельства изменились.
– А… – догадался Эсхил. – Тебе все же понадобилась моя помощь?
– Да. – твердо ответил Арон. – Ты поможешь?
– Конечно, молодой хозяин. Я сделаю для тебя все что в моих силах. Во что бы то ни стало. И я никогда не причиню тебе вред и не ослушаюсь приказа. Отец передал тебе ключ?
– Передал, – Арон снял с шеи то, что хранил в тайне от всех долгие годы. Небольшой диск похожий на языческий амулет.
– Открой его, – потребовал Эсхил.
– Я пробовал много раз. Не получилось.
– Здесь получится. Пробуй!
Арон повертел предмет в руках и, он действительно открылся. Вернее, от диска "отломилась" часть, делая его похожим на полумесяц.
– Что дальше?
– Разверни руку ладонью вверх и прислони выемку на диске к предплечью, ближе к локтевому изгибу. Прижми с силой и держи крепко, ибо ты испытаешь боль.
Повторив сказанное в уме, кузнец присел на одно колено, прижал к нему предплечье, развернул ладонь и решительно прижал предмет к коже. Неожиданно резкая боль заставила его вскрикнуть. Изогнутая игла, спрятанная в полумесяце, прошила его кожу насквозь. Описав ровную дугу в его мышах, она дошла до кости, и, пробив второе отверстие уже на выходе, вошла в другой край амулета, а потом медленно вышла обратно. Рука Арона задрожала, но он продолжал прижимать предмет так же крепко.
Мелодичный звук дал понять, что все кончилось. На коже остались лишь две кровоточащие ранки.
– Все? – недоверчиво спросил он.
– Нет. Теперь другая половина. прислони ее к скуле. Где кость потолще.
– К левой, или к правой?
– Не важно. Следа не останется.
– Больно тоже будет?
– Конечно, Арон. Но не долго.
Приготовившись к худшему, кузнец осторожно прислонил вторую половинку предмета в указанное место. Короткий резкий щелчок и стальное жало засело в его черепе. На миг в голове потемнело, а зубы, глаза и, казалось, сам мозг прошило яркой болезненной молнией. На несколько секунд лицо его онемело.
– Что теперь? Камера пыток?
– Нет Арон, на этом все. Ключ можно выбросить, он одноразовый.
На сей раз голос корабля прозвучал прямо в голове кузнеца. То, что он минуту назад вживил в свое тело уже работало. Повертев безделушку в руках, Арон все же собрал ее как было и сунул в карман.
– Как знаешь… – сказал Эсхил. – Командуй, молодой господин! Хочешь, мы уничтожим этот мир и отправимся к звездам? Или, может быть, обрушим его в пучину хаоса, где будет только твоя воля и никакой морали? Или просто постреляем по городам? Это тоже весело!
Арон натянуто улыбнулся, подозревая, что Эсхил не шутит. По спине его пробежал предательский холодок.
– Вот, – он вывалил на пыльный контейнер остатки доспехов Сольвейг и ее шлем.
– И только то? – разочарованно вздохнул голос Эсхила. – Доспехи для крылатой девы?
– Сольвейг, ее имя.
– Я знаю, Арон. Хороший выбор. Давно за ней наблюдаю.
– Видишь ее сейчас?
– Отчетливо и ясно.
Перед кузнецом возникло изображение его дома, разбитое на несколько картинок. Вид сверху, с боков, и как бы насквозь. Судя по картинке, Сольвейг все еще спала. Внизу и сбоку проекции отображались данные с ее браслета. Температура, дыхание, давление, сердцебиение…