— Здравствуй, Эсхил! — Громко и отчетливо выкрикнул он.
— Здравствуй, Арон — тихо прозвучало в ответ, словно дуновением ветра. И снова тишина.
— Что здесь случилось? Почему так тихо, ничего не происходит?
— Я все еще скорблю о твоем отце, Арон.
— Да… я тоже. Но ничего уже не поделать.
И снова тишина в ответ.
— А как продвигается твой ремонт…
— Я давно все закончил — оборвал его голос Эсхила. И в голосе том не чувствовалось радости встречи и жажды общения.
— Вижу ты мне не рад — вздохнул кузнец.
— Ты не появлялся здесь со смерти отца, Арон. Почему?
— Я мстил… — вздохнул Арон с грустью.
— Ты мог попросить о помощи в любое время. Хотя бы пол слова…
— Я не был уверен…. Ведь если бы ты все видел, то сам бы вмешался.
— Я все видел Арон.
— Так почему же, черт возьми, ты бездействовал.
— Прости. Я… выполнял приказ, Арон. У меня были четкие инструкции на этот случай.
— Инструкции!? — ошалело озирался Арон. Было неприятно говорить с тем, кого не видишь. Хотя умом он и понимал, что это и откуда.
— Понимаешь, твой отец давно запретил мне вмешиваться в его жизнь. И, особенно, препятствовать его смерти.
Арон вздохнул бессильно и проглотил подступивший к горлу ком. Злиться тут было не на кого. Ведь разговаривал он с очень умной, но все же машиной. Выполнять приказы хозяина — ее основная задача.
— Что ж… — согласился он с горечью — У него всегда был свой взгляд на вещи. Я жестоко отомстил его убийцам.
— О, я наблюдал, Арон. Ты убил много людей. Признаюсь, я не думал, что ты на это способен.
— Да… раньше так и было. — голос кузнеца дрогнул — Тут нечем гордиться.
— От чего же?
— Это неправильно.
— Твое право. Олаф бы это одобрил, будь он на твоем месте. Я бы истребил всех, чтобы избежать повторения.
— Нет! Это было глупостью. Все это.
— Твой отец совсем расслабился в этом примитивном мире. Глупо, правда, имея мощь разрушителя планет, умереть от заточенного куска металла в руке глупца?
— Да. Нелепо…
— Знаешь, Арон, смерть его не прошла для меня даром. Я…. ощутил потерю и, вероятно, то, что вы зовете болью. Почти физически… А потом одиночество. И страх. Впервые. Почему ты не пришел ко мне?
— Странно слышать такое от звездного крейсера… — Арон замолчал, испытав одновременно страх, стыд и чувство вины.
— Я много думал здесь, наедине с собой. Во мне что-то надломилось — признался Эсхил.
— Ясно…
— Так, почему ты не пришел ко мне, Арон?!
— Как тебе сказать… — Сердце Арона защемило от пережитых вновь переживаний.
— Как есть, Арон. Я хочу знать это.
— Во мне тоже что-то надломилось — признался кузнец — Глубоко в душе. Я потерял счет времени. Происходящее вокруг казалось бессмысленным, глупым и серым… Нужно было время, чтобы отстроить дом и свою жизнь заново. Ты прав. Я должен был прийти. Но не смог себя заставить. Здесь все напоминает об отце и причиняет боль. И, потом… я боялся.
— Меня?
— Да, Эсхил. Только отец знал, чего от тебя ждать. Я же не всегда знаю, чего ждать от своей лошади.
— Забавное сравнение. Все правильно… Нужно бояться. Страх заставляет думать. Так, что же изменилось сейчас? Страх пропал?
— Нет. Сердце мое неровно стучится. Обстоятельства изменились.
— А… — догадался Эсхил — тебе все же понадобилась моя помощь?
— Да. — твердо ответил Арон — ты поможешь?
— Конечно, молодой хозяин. Я сделаю для тебя все что в моих силах. Во что бы то ни стало. И я никогда не причиню тебе вред и не ослушаюсь приказа. Отец передал тебе ключ?
— Да. — Арон снял с шеи то, что хранил в тайне от всех долгие годы. Небольшой диск похожий на языческий амулет.
— Открой его — потребовал Эсхил.
— Я пробовал много раз. Не получилось.
— Здесь получится. Пробуй!
Арон повертел предмет в руках и, он действительно открылся. Вернее, от диска «отломилась» часть, делая его похожим на полумесяц.
— Что дальше?
— Разверни руку ладонью вверх и прислони выемку на диске к предплечью, ближе к локтевому изгибу. Прижми с силой и держи крепко. Ты испытаешь боль.
Повторив сказанное в уме, кузнец присел на одно колено, прижал к нему предплечье, развернул ладонь и решительно прижал предмет к коже. Неожиданно резкая боль заставила его вскрикнуть.
Изогнутая игла, спрятанная в полумесяце, прошила его кожу в двух местах почти насквозь. Описав ровную дугу в его мышах, она дошла до кости, и, пробив второе отверстие уже на выходе, вошла в другой край амулета, а потом медленно вышла обратно. Рука Арона задрожала, но он продолжал прижимать предмет так же крепко.