— Тебе не опасно оставаться здесь? — спросил на прощание король.
— Нет — Арон покачал головой. — Мне дали два дня. Возможно, я уйду раньше.
— Так скоро?
— Здесь больше ничего не держит…. Завтра пепелище остынет. Откопаю вещи…. К вечеру управлюсь. Выйду с рассветом. — Он взглянул на короля — Это место было мне домом.
— Да… Многое случилось в эти сутки…
Ангус окликнул старика, все еще не верящего своему счастью, и Хаук послушно приблизился.
— Хаук проследит, чтобы все было нормально. Он покружит здесь… Уверен, ему не терпится встать на крыло.
Старик кивнул и широко заулыбался.
— Как хотите — согласился Арон.
Наконец, небожители, как называл их Эсхил — удалились. Когда пыль и листья, поднятые многочисленными крыльями, наконец, осели, Арон, в первую очередь, вспомнил о корабле. Он вызвал его на связь. Но ничего не случилось. Он позвал снова — эффект тот же. Тогда, побродив, среди ошарашено разбредавшихся поселенцев, он отыскал расколотый шлем, и одел на голову.
— Эсхил ты меня слышишь?
— Да! Громко и отчетливо.
— Ну, слава богу.
— Что это было? — обеспокоился грозный корабль.
— Не знаю… Нет объяснения. Чудо… — пространно ответил кузнец.
— Разве такое возможно?
— Факты говорят, что возможно — подтвердил кузнец, до сих пор не до конца веря в случившееся.
Со стороны кузнец представлял собой зрелище то еще: Сидя на заборе, босяком, в белой, шитой золотом, женской накидке, и расколотом шлеме, разговаривая сам с собой — он внушал опасения.
Кто-то осторожно ткнул его в колено. Арон снял шлем и прищурился. Перед ним, переминаясь с ноги на ногу, стоял староста.
— Я…. прошу прощения, уважаемый Арон.
— Да?
— А что тут было? Все эти люди, страшная битва между вами. Гром, молнии. И почему вы горели!?
Арон не смог придумать разумного объяснения ошарашенному пожилому человеку.
— Знаете… Я растерян не меньше вашего. И, признаться мало что помню… Было страшно.
Староста вздрогнул и согласно закивал головой.
— Такое раз в жизни увидишь и…. знаете, та крылатая дева и правда была похожа на ангела.
Староста снова содрогнулся от недавних воспоминаний.
— Однако, вы должны уйти…. Вы же понимаете, я не могу иначе. Святая церковь меня просто вздернет на первом дереве.
— Да, я понимаю. Это моя последняя ночь… дома.
— Сочувствую — вздохнул пожилой человек — Но я обязан обо всем сообщить куда следует.
— Конечно. Я поброжу тут, на пепелище. Вдруг что уцелело. А то совсем вот босой остался.
— Да, да, конечно. Сегодня я напишу все что видел, а завтра отошлю посыльного. Думаю, два дня у вас точно будет. И, я не хочу знать, куда вы отправитесь.
— И на том спасибо, — кузнец поклонился — Через сутки меня здесь не будет.
— Рад, что мы договорились — староста поклонился в ответ — А вот эти, с крыльями? Они больше не вернутся?
— Думаю, что нет. Им тут больше нечего делать. Разве что старик, Хаук. Представляете, у него отросли крылья!
— Вот любопытный дурак… попал под раздачу! — посетовал староста вслух, а потом добавил шепотом: — А у меня зуб вырос, представляете… И, срамно сказать, хочется к женщине!
— Странно все это. Никому больше не говорите… — Прошептал кузнец вкрадчиво.
Староста тут же перекрестился и быстро закивал головой, охотно соглашаясь.
Распрощавшись со старостой и двумя ошарашенными стражниками, стоявшими поодаль, кузнец немного расслабился. Однако, холодало. Хоть дом еще и дымился, но тепла от него было маловато. Арон снова одел шлем.
— Дружище?
— Да Арон, отозвался Эсхил.
— Королевская накидка, конечно, вещь шикарная, но в ней, как бы это сказать… здорово поддувает снизу.
— Намек понял. Это займет какое-то время… Через час тридцать прибудет спасательная капсула. Она небольшая и не привлечет много внимания. Потерпи немного.
— А что мне остается…. Эсхил?
— Да?
— А что, по-твоему, это было?
— Что конкретно?
— Все, что произошло за последние… несколько часов.
— Я не уверен. Сделать анализ?
— Да. И я хочу знать, что происходит с моим телом.
— У твоего отца такого не наблюдалось. Есть несколько возможных объяснений. Твои гены не сильно отличаются от отцовских. Тут что-то еще. Нужно тебя серьезно обследовать. Я не могу сделать это дистанционно.
— Понятно, что ничего не понятно — кузнец вздохнул.
— Арон?