Вот только зря я просто потешалась над нелепой по содержанию табличкой – врач небрежно снял её со стены, освободив доступ ко второй панели управления лифтом, отсканировал отпечаток сетчатки глаза и нажал верхнюю из трёх кнопок без опознавательных знаков.
Лифт быстро поехал вниз. Слишком быстро. Аж уши заложило. Зачем обычному курортному отелю лифт, предназначенный для обслуживания небоскрёбов, и почему он так долго едет? У меня миллион вопросов к моему провожатому, но очень страшно спугнуть его. Пять дней я пыталась выяснить хоть что-то о курорте и вот прямо сейчас двери лифта откроются и...
Сначала я увидела только темноту. Через долю секунды меня ослепил яркий свет. Док включил огромный экран, висящий на стене, на котором транслировался фильм в ускоренной перемотке. Кадры так быстро сменяли друг друга, что я не могла ухватить суть сюжета.
— Что это? – не смогла скрыть разочарование в голосе.
— Жизнь нашего пациента, от рождения до сего дня.
Опять облом! Какое мне дело до незнакомца, валяющегося на полу своего номера без сознания? Я ожидала увидеть лабораторию, центр управления, комнату с сотней мониторов, в конце концов. Надеялась, что док расскажет мне, что это за отель, как он функционирует и где находится. Но никаких тайн, сегодня, похоже, я не узнаю...
— Вы следили за ним? С рождения?
— Мы за всеми следим.
— Серьёзно? Зачем? Это незаконно и...
— Смотри на экран, - он холодно прервал меня. – Вот, начинается самое интересное.
Мой пятый любовник оказался на удивление положительным человеком. Сын обеспеченных родителей. Он посвятил свою жизнь благотворительности. Даже медовый месяц провёл в какой-то бедной африканской деревушке в кампании детишек и стариков.
— Он врач?
— Учился в Лондоне, мог позволить себе роскошную жизнь в любой стране и отдых на элитных курортах, но предпочёл... – док остановил перемотку.
Хижина, на окраине деревушки, несъедобное месиво в тарелке, какая-то женщина стоит перед ним на коленях и целует ступни.
— Он спас тысячи жизней, но не смог спасти...
— Достаточно. Я всё поняла.
Не хочу видеть, как судьба превратила жизнь хорошего человека в кошмар. Мне уже достаточно рассказали, чтобы можно было представить продолжение сюжета фильма. В такие моменты начинаешь верить в карму и грехи отцов.
— Что от меня требуется? – когда экран погас, я прокралась к неприметной двери в углу комнаты.
— Ничего особенного – просто будь с ним рядом и не заканчивай свидание слишком быстро. А ещё не суй нос, куда тебя не просят, - он сжал моё запястье и потащил к лифту, когда я уже почти открыла дверь.
— И всё? Что если ему это не поможет?
— Значит, такова его доля. Не все ошибки можно исправить.
Ошибки? Какие ошибки? Никто не может предсказать и изменить свою судьбу. А уж чужую тем более. Ладно, пусть делают, что хотят. Я постараюсь быть милой, большего от меня, вроде как не требуется. Их план – глупость полнейшая. Если уж жена, работа, будущий ребёнок не смогли вернуть смысл жизни моему сегодняшнему любовнику, то у меня тем более ничего не выйдет.
— Привет, - когда я зашла в спальню, мужчина уже проснулся. – Спасибо. И прости меня. Я не должен был подвергать тебя такому стрессу.
— Ты не должен был подвергать себя такому риску. Я попрошу предоставить тебе другой номер.
— Не нужно. Мне бы хотелось... если позволишь... Можно я поживу пока в твоей комнате?
— Не знаю, нужно спросить на ресепшен.
Нужно было отказать ему! Мой номер – единственное место, где я могу побыть одна. Расслабиться, принять душ, подумать. Даже во время свидания с Ивом, как бы хорошо мне с ним не было, но иногда я уходила к себе на пару часов. Быть двадцать четыре часа в месте – невыполнимая задача. Уже через несколько дней я сама захочу его убить...
Глава 21
Никак не ожидала, что человек, раньше живший насыщенной жизнью, может оказаться настолько унылым. Мне, конечно, тоже жаль африканских детишек, но не до такой же степени! Помочь каждому на этой планете не получится при всём желании, а думать о том, что кто-то где-то голодает – только депрессию наживать. Зря мой пятый любовник, будучи, без преувеличения очень положительным человеком, довёл свой брак до развода. Вторую такую дуру, согласную странствовать с ним по миру и жить в невыносимых условиях, он вряд ли найдёт.