-О, искусство- это не увлечение, это моя жизнь. Сколько себя помню, всегда обожал живопись. Но сам никогда не мог писать картины. Видите ли, не получалось. Тут нужен талант, Томас, так-то, - он допил свой чай. - Вообще я больше специализируюсь на живописи восемнадцатого, девятнадцатого века. Картин современных авторов у меня совсем мало. Очень сложно найти достойных художников. Не цепляют они меня, так-то.
-А я зацепил?
-Да, несомненно! Иначе бы я сейчас с вами не беседовал. Ваша картина написана с чувством, с душой, понимаете? Я такие вещи сразу вижу. Чувства- вот главное в картине. Ну что, - он обратился к эксперту,- если вы уже закончили, давайте оформлять сделку. - - Оригинал, - писклявым голосом изрек эксперт и спрятал свою лупу в карман.
Через полчаса всё было готово. Огромное количество бумаг было подписано, в руках Тома оказались двести тысяч наличными, а в руках мистера Алекса- картина, бережно завернутая в покрывало. Мистер Алекс передал ее эксперту, чтобы тот отнёс в машину, велев ему быть очень осторожным, и на прощание пожал Тому руку и сказал:
-Спасибо вам, Томас, и удачи! Очень надеюсь на дальнейшее наше сотрудничество. Я рад любой вашей картине. Номер мой вы знаете, можете и лично ко мне заходить. В моём доме вы отныне всегда желанный гость. Ну, до скорых встреч!
Закрыв за ним дверь, Том ещё раз пересчитал деньги. Здесь была вся его зарплата за два года. С этого момента он из бедного, никому не известного среднестатистического инженера превращался в настоящего художника. Подойдя к столу, он ещё раз взглянул на газету, первая страница которая была украшена его фотографией и надписью: "Томас В. - новая звезда в мире искусства!"
Отворив окно, Том вдохнул свежий зимний воздух. Он чувствовал невероятный прилив сил. Наконец-то он вырвался из камеры с сырыми стенами, нашёл эту щель между камнями. Но тот лучик, светлячок, который помог ему в этом, который осветил камеру и рассеял тьму- его не было рядом.
-Она придёт, - прошептал он. - Я знаю, что она придёт. Она не может не прийти. Просто не может.
***
Она не пришла. Том прождал на месте где они обычно встречались два часа, потом обошёл весь свой район. Подошёл к лавочке, где нашёл её в прошлый раз, и долго сидел там. Подул холодный ветер, унося с дорожки последние осенние листья. Том хотел заплакать, но не получалось. Пытался собрать мысли в кучу, но они убегали от него. Пытался подавить воспоминания, но в памяти снова и снова всплывала она, её голос, руки, волосы. Каждый момент, проведённый с ней, высовывался во всех деталях в сознании. Это было невыносимо.
Ноги сами принесли его к заброшенному парку, в котором они гуляли. С приходом зимы он сделался таким мрачным. Или парк всё ещё был очарователен, а дело было в Томе? Вокруг не было ни одной живой души, тихо было так, что Том слышал стук своего сердца. Всё вокруг напоминало об Анастасии. Взглянешь налево- тут она пробежала, направо- здесь сорвала с дерева яблоко. Том дотронулся до сухой ветки. Уже давно тут не было яблок. Проходя мимо чёртового колеса, он споткнулся об пень. Тот, на котором она читала ему свои стихи. Он и до сих пор помнит слова: "А вы слышите шёпот берёз?..."
Том уже ничего не чувствовал, он отдался своим воспоминаниям, утопал в них. Наконец Том нашел то, что искал- старую карусель с кабинками-лодочками. Он залез в неё и лёг на дно. Том пытался разглядеть в облаках себя и Анастасию, этих двух влюблённых, которых они видели здесь в первый раз, но небо заволоклось тучами. Вдруг Тому на нос упало что-то маленькое и мокрое. Потом ещё и ещё. Пошёл первый снег. Том лежал так час, два, три, его уже засыпало снегом, а он всё пытался увидеть что-то в облаках. И ничего не видел.
Том лежал весь мокрый от снега, который таял, падая в лодочку. Закрыв глаза, он пытался хотя бы вызвать в памяти эти облака. И вдруг он почувствовал в своей руке её руку. Почувствовал тепло её тела рядом с собой. Это было так реалистично, что, обрадовавшись, Том воскликнул:
- Анастасия! - и раскрыл глаза.
Рядом никого не оказалось. Он был совершенно один, промокший и холодный. И тут всё скопившееся в нем отчаяние вырвалось наружу в виде крика. Он кричал, зажав рот рукой, чтобы чуть приглушить крик и пытался вместе с ним изгнать из своего тела боль. Вороны, единственные оставшиеся здесь птицы, вспорхнули в небеса.
Глава 7
***
Любая боль через время утихает и через пару дней Том почти смирился. Он силой заставил себя не думать, не вспоминать, отвлекал себя рисованием. Рисовал он практически целыми днями, прерываясь только на еду и сон. Один за другим из-под руки Тома вышли несколько пейзажей: осень, река. Море и пустынный берег. И сейчас он уже заканчивал чёртово колесо и облака над ним, складывающиеся взамысловатые узоры. Рисование занимало все его мысли, заставляло концентрировать на этом всё внимание. Казалось, Том излечился, но потом она ему приснилось.