В детстве Том очень любил рисовать. С трех лет он раскрашивал стены в доме, выводя маленькими пальчиками узоры. Увидев это, родители накричали на него, и сказали, что так делать нельзя. Взамен они сунули ему бумагу и велели рисовать только на ней.
С тех пор у маленького Тома всегда была в кармане бумага и пара карандашей. Он срисовывал все, что видел: людей, природу, витрины магазинов, детей на детских площадках, школьные классы. Позже картины стали сами возникать у него в голове, стоило лишь взять в руку карандаш- и эти картины переносились на бумагу. Том чувствовал себя в эти моменты творцом, ведь он давал жизнь бесплотным образам, возникавшим в его сознании. Пока они ещё в его голове, о них ещё никто не знает, кроме Тома, а через полчаса они уже вот здесь, на бумаге, и о них может узнать весь мир. Они существуют, они живые. Том закрывал глаза, касался рисунков руками, и они двигались перед его глазами, аплодировали и благодарили за то, что он подарил им жизнь.
Только вот мир не хотел ничего узнавать о творце-Томе и его творениях. Родители всегда говорили, что это бестолковое и бесполезное увлечение, и пусть он лучше занимается учёбой. Учитель по математике один раз вырвал рисунок Тома у него из рук и порвал на глазах у всего класса. Девочки и мальчики вокруг Тома захихикали. Маленькие белые кусочки бумаги упали перед ним. Том почувствовал невероятную горечь и выбежал из класса.
С того времени Том больше никогда не рисовал. Он занялся учёбой и особенно налег на математику. Родители так гордились им. Он сделался отличником. Краски, кисти и холсты были похоронены в комоде, а мольберт мама закинула в чулан и забыла о нем. Том, как ему и велели, "выкинул весь этот бред из головы".
И вот сейчас, десять лет спустя, он стоит здесь и держит в руках эти старые краски. Воспоминания из детства всплывали перед ним одно за другим. То, что шептало, кричало и трепетало внутри него, вдруг сделалось таким громким и Том ощущал его так реально, что казалось, будто оно сейчас вырвется наружу и встанет рядом с Томом. Почти на автомате поставил он холст на мольберт, вымыл краски и кисточки от пыли. Потом встал перед мольбертом, на минуту закрыл глаза, открыл и сделал мазок.
***
Это воскресенье выдалось не только дождливым, но и довольно холодным. Том стоял на том же месте, где они обычно встречались, и ёжился от холода. Вдруг чьи-то руки закрыли ему глаза и этот кто-то прошептал Тому на ухо:
-А ну-ка, угадай, кто это…
-Анастасия, - он убрал её руки со своего лица и повернулся к девушке. Удивительно, он никогда не замечал, как она подходила.
-Доброе утро, Томми. Холодно, правда? Я не люблю холод.
-Да, я тоже… Куда пойдём сегодня?
-Хмм…, - она лукаво посмотрела на него. - А ты не хочешь пригласить даму к себе?
-Ко мне? - Том смешался. - У меня там это… Беспорядок… Я, знаешь… Не очень аккуратный…
-Решено, идём, - она потащила его к дому.
Под оценивающим взглядом соседки с лавочки они вошли в подъезд. Том сказал, что нужно подняться на третий этаж, и уже начал подниматься по лестнице, но Анастасия почему-то остановилась на лестничной площадке. Она разглядывала стены.
-Ничего примечательного, - сказал Том, подойдя к ней сзади. - Старые серые некрашеные стены.
-Ты уверен?
Она подошла к стене и стёрла рукавом пыль. Показался старый детский рисунок, маленький милый котенок. Он так выделялся среди всей этой однообразности, что это зрелище вызвало у Тома умиление и улыбку. Он дотронулся до рисунка. Стены перестали давить на него.
-Даже в самом тёмном месте есть лучик света, Томми. То же самое с людьми: даже в самых злых людях скрывается кусочек добра. Нужно лишь стереть пыль. Ну что, показывай, где твоё обиталище.
Том открыл двери "своего обиталища", пропуская Анастасию вперёд. Она вошла, скинула куртку и ботинки, забежала в одну комнату, в другую, на кухню, и наконец, плюхнувшись на его незастланную кровать, вынесла вердикт:
-Да здесь просто прелестно! Правда, нужно чуть убраться.
В следующие десять минут Анастасия неведомо откуда достала фартук, перчатки, метлу, швабру и другие принадлежности домохозяйки, усадила Тома за стол и сказала:
-А теперь представь, Томми, что я твоя милая жена. Сиди тут с серьёзным видом, будто страсть как занят очень важной работой.
"Милая жена" подняла в его норе полный переполох. Она подметала, потом мыла полы, убрала кровать, вымыла посуду, вытерла везде пыль, переставила вещи на полочках, протерла окна, повесила новые занавески, убрала паутину в ванной, повесила в прихожей зеркало, подцепила над кроватью неизвестно откуда взявшуюся гирлянду. Всё это время Том сидел, подперев подбородок рукой, с абсолютно несерьёзным видом, с изумлением наблюдая на изменениями в своей квартире. "Представь, что я твоя жена…" Неведомое доселе чувство наполняло его.