- Ну вот опять, Старший! Ты меня совсем не замечаешь!
Моргнув пару раз и чуть дёрнув головой, он вновь вынырнул из своих мыслей. Стараясь не попасться в эту ловушку снова, Старший сразу же обратился к мальчику:
- Прости меня, Джим… Быть главой дома достаточно сложно, однако необходимо.
- А ты не можешь попросить, чтобы тебя заменил дядя Билл? Он сильный и со всем справится. – переведя глаза на побледневшего мужчину, мальчик продолжил: - А ты тем временем отдохнёшь, поиграешь со мной в настольные игры. Ну что?
В коридоре воцарилась мёртвая тишина, даже Ранл не решился вставить слово. Все смотрели на уставшее лицо Старшего. Полностью серьёзное, с холодным, прожигающим до самого сердца взглядом. Он словно обдумывал услышанное. Постояв так какое-то время, глава дома всё-таки произнёс:
- Я был бы очень рад, если бы меня мог заменить дядя Билл. Но, к сожалению, он зачастую действует не обдуманно, полагаясь только на чувства и свою силу, а не на ум. Спасибо тебе за беспокойство, но сегодня твой день рождения. Не стоит забивать голову этими вопросами. Лучше иди вместе со своими друзьями на улицу. Отдохните там все вместе и проведите время с пользой для себя. Хорошо?
Словно подслушав Старшего, из чуть приоткрытой двери донёсся шелест перебираемых ветром листьев. Сквозь приоткрытую дверь на пол и стену коридора упал лучик света. Под порывами ветра дверь то приоткрывалась, то закрывалась, напоминая своими движениями дыхание дома.
Не имея больше сил противиться желанию, мальчик едва стоял на месте. Он смотрел то на Старшего, то на дверь.
- Ну так что, Джим? Не возражаешь пойти на улицу и провести там оставшуюся часть своего дня рождения с друзьями?
- Да! Согласен!
Улыбнувшись, глава дома демонстративно сделал пару шагов в сторону, освобождая путь мальчику к долгожданной свободе. Джим побежал вперёд, остановившись лишь на одну секунду, чтобы, повернувшись лицом к остальным, быстро сказать:
- Быстрей за мной! У нас ещё целый день впереди!
Дальше был яркий солнечный свет и пение птиц, куда более отчётливое и радостное, чем он слышал из-за закрытых окон своей комнаты. После того, как глаза привыкли к свету, мальчик застыл, любуясь буйством летних красок. Трава и лисья, яркие и зелёные, наполненные любовью и теплом, слегка шевелились под силой набегающего ветерка и эти движения напоминали собою поклон.
Вдыхая аромат лета полными легкими до боли в груди, Джим боялся, что так и не сможет запомнить всё. Мальчика отвлек Ранл.
- Ну что, Джимми? Скажи классно на улице! Не то, что дома, да?
- Ага… - ответил мальчик, продолжая впитывать глазами и легкими каждый увиденный цветок и травинку. Понимая всю радость мальчика, Ранл догадался замолчать.
Немного привыкнув, Джим направился к палаткам, поставленным под старым, раскидистым дубом. За ним последовали остальные.
- Ну что, дамы и господа, раз я сегодня у вас за старшего, то слушайте сегодняшний план нашего веселья – взял на себя инициативу неугомонный художник.
Подняв руку, юноша начал считать все увеселительные занятия, которые он для них придумал. Там было всё о чём мечтал мальчик, начиная от рыбалки и купания в небольшом пруду, заканчивая запеканием зефира на костре.
Ноги сами несли мальчика вперёд. Каждый шаг становился всё стремительнее и свободнее и, наконец, Джим перешел на бег. Чувствуя, как работает и подчиняется ему его тело, чувствуя силу своих мышц, Джим забыл все свои невзгоды, отдавшись забытым за годы болезни ощущениям.
Устав, Джим остановился у одной из палаток и сел на землю, не столько отдышаться, сколько почувствовать руками мягкое прикосновение травы. Оставаясь на месте, мальчик продолжил глазами исследовать пространство. Территория казалась не знакомой, или давно забытой. У огромного забора, что скрывал за собою весь горизонт, были посажены туи. Распушившись, они практически скрывали сам забор. «Словно этими туями хотят скрыть обозначенные кем-то границы» - промелькнуло в голове у Джима. Больше всего внимание мальчика привлекал пруд, в ровной глади воды которого, так отчетливо, как в зеркале, отражалось небо и плывущие облака.