- Не кажется ли вам, что ваше поведение и отношение к доктору Елене нельзя назвать справедливым?
- Почему?
Юноша уже полностью находился в руках профессора. С самого начала их разговора всё шло так, как было нужно последнему, поэтому он знал какой ответ нужно дать Джиму.
- Ну подумайте. Вы злитесь на доктора Елену из-за обстоятельств, к которым она ни имеет никакого отношения, да и попросту не в силах их изменить. При всём этом мы, понимая, в какой ситуации вы находитесь, не испытываем к вам никакой злобы или агрессии. Наоборот, мы ещё сильнее хотим вам помочь. Вы же, в свою очередь, продолжаете сжимать кулаки и идти вперёд, зная, что это ни к чему хорошему не приведёт. Неужели мы рассудительнее вас?
Юношу задели эти слова, и он только сильнее сжал кулаки. Костяшки пальцев побелели, а руки затряслась. Джиму хотелось ударить профессора, но совершить такой поступок он уже не мог. Поэтому единственное, что оставалось сделать юноше это кричать.
- Вы ничего не понимаете!!! Просто я!!! Она очень похожа на маму!! Но она не мама! А я…- голос Джима дрожал, становилось понятно: с самого начала это не было криком яростного отрицания чьей-то правоты. Напротив, понимая правильность слов профессора, юноша хотел оправдаться.
Сглатывая комок в горле, он уже утихшим голосом продолжил: - Я так сильно хотел её увидеть… Хотя бы ещё один раз…
Джим уже был не в силах сдерживать слёзы. Боль от ужаса потери, которую память спрятала от него невыносимо терзала разум, вновь ломая его личность.
Профессор подошёл поближе к Джиму и положил ему правую руку на плечо. Левую же он опустил в карман. Извлекая что-то из его недр, профессор медленно поднёс руку вместе с содержимым к груди пациента.
Всё это время Джим сквозь слёзы смотрел в лицо профессора, старательно избегая его взгляда. Не понимая причину, он не мог отделаться от ощущения, что человек стоящий перед ним, гораздо опаснее даже самого Старшего. Этот учтивый джентльмен, хуже любого из его ночных кошмаров. Лишь в одном парень был уверен: стоит ему посмотреть на предмет, извлечённый профессором из кармана, и он полностью окажется в его руках. Джима отчаянно сопротивлялся ребяческому любопытству, и тем не менее, любопытство оказалось сильнее.
Взглянув на раскрытую ладонь, Джим оцепенел. Всё тело затряслось и юноша, больше не владея собой, упал на колени, но так и не отвёл взгляд. Не понимая, как, не подозревая почему, единственное, что ему удавалось - это смотреть на ладонь непреклонного профессора, на железную фигурку, расположенную по центру.
- Джим, я и весь персонал этой больницы хотим и можем помочь тебе найти всё, что ты потерял. Доверься нам, и я обещаю, мы поможем тебе. Впрочем, выбор всегда за тобой… Ну и что же ты выберешь, Джим?
Юноша, сильно волнуясь, поднял руку и слегка касаясь ладони доктора, забрал когда-то принадлежавшую ему вещь - фигурку рыцаря со щитом, на котором аккуратно был выгравирован герб - щупальца, схватившие солнце.
Происходящее далее уже не имело для Джима никакого значения. Оклемавшийся медбрат помог парню подняться и идти вперёд, придерживая его за плечи. Девюль вел Джима через множество похожих коридоров. Юноша, словно деревянная игрушка с заведённой пружинкой, неумело делал шаги в основном полагаясь на силу Яна. А глаза парня, не упуская ни секунды, беспрерывно всматривались в вещицу на собственной ладони. В голове назойливо пульсировала лишь одна мысль. Наконец фигурка снова рядом, вновь с ним и с кусочками разбитых воспоминаний. Это один из лучших подарков его матери.
Полностью погружённый в себя, он лишь однажды оторвал глаза от своей прелести, чтобы посмотреть на юношу. Тот сидел на скамье, стоявшей у больничной стены. Напоминая телосложением Ранла, неизвестный казался старше его на пару лет. Возможно его старила одежда, она создавала впечатление некого холодного траура по выбору, что когда-то сделал её владелец. Единственной вещью, выбивавшейся из общей картины, было пальто. Оно было цвета застывшей смолы. Раньше явно принадлежало не юноше, а его отцу или старшему брату, если не дедушке. Такая мысль посетила Джима из-за слишком сильно закатанных рукавов и большого расстояния между плечами, по причине которых незнакомцу приходилось изредка поправлять пальто то с одной, то с другой стороны. Но даже не одежда привлекла к себе внимание мальчика, а волосы этого человека. Ярок-рыжие, как пламенеющее в закате солнце, они будто бы горели, каждый раз, когда юноша немного шевелил головой.