23.
Солнечное утро пробралось сквозь тонкие занавески.
Маша сладко потянулась в своей мягкой кровати. Ах, какая благодать! Можно спать до обеда.
Девушка села в кровати и взглянула на часы. Те показывали половину восьмого. Только вряд ли получиться спать до обеда, организм слишком привык к прежнему графику.
Работа.
Маша застонала, вспомнив своего обаятельного конкурента, вороха бумаг в папке на столе и свои амбиции, которые она просто обязана оправдать.
Девушка выбралась из уютной постели. Чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Видимо родные стены помогали.
Семенова умылась, почистила зубы, расчесала и собрала в хвост темные, блестящие волосы.
Оставаясь в бледно сиреневых шелковых пижамных штанах, Маша, накинула халатик и подхватив документы, двинулась на кухню, в полной уверенности, что ей удастся изучить сводки балансов в полном одиночестве и спокойствии, за чашкой кофе.
Семенова никогда не обращала внимания, что больше всего любит работать на кухне. Почему – то именно это место осталось в ее памяти уютным и теплым. Именно на кухне ей было спокойно.
Маша сварила себе кофе, разложила бумаги на полированной поверхности стола, и села, подобрав под себя ноги.
Еще Семенова не замечала, что во время чтения, неустанно теребит волосы. И те, естественно рассыпаются из любой прически. Задумчиво она стянула резинку, освободив тяжелые пряди, и отложила ее в сторону. Ручка, которую Маша сжимала в руках, для того, чтобы делать пометки в своем органайзере, периодически блуждала по ее губам. Если бы Ольга застала свою взрослую, преуспевающую дочь, за жестоким сгрызанием колпачка, немедленно бы сделала ей замечание, которое она не уставала произносить за двадцать четыре года Машиной жизни. Пока Семенова контролировала себя, она оставляла несчастный предмет в живых, но стоило ей отвлечься.
Одним словом, письменные принадлежности для Маши покупались в два раза чаще, чем остальным.
Такой Марию и застал на кухне злостный конкурент, Сергей Скворцов. Полуодетую, лохматую, грызущую ручку, и босую.
Признаться, Сергей узнал ее не сразу. У него немного трещала голова после выпитого вчера виски, шампанского, коньяка и еще бог знает чего. Он ощутил аромат кофе, и словно сомнамбула, прибыл на его зов. Скворцов одет был тоже довольно посредственно. В клетчатом банном халате, и трико, в котором спал, он уже не казался таким красавчиком. Честно говоря, Сергей понадеялся, что кофе варит та чудесная женщина, добрая фея – Ольга Петровна, что назвалась матерью его строптивой напарницы.
- Доброе утро, - зевнул мужчина, еще толком не осознав, что перед ним сидит Маша, и сверкая перед той своим обнаженным торсом меж пол халата.
Та удивленно вскинулась, и недовольно сжала губы, пойманная врасплох.
- Вас всегда учили подкрадываться так тихо?
- Я не подкрадывался, я приплыл на аромат. Господи, как пахнет.
Маша кинула на свою кружку косой взгляд, и снова воинственно воззрилась на Скворцова.
- Зерна в том шкафу, - указала она в сторону навесного шкафчика, демонстративно не желая помогать ему в чем-либо.
Скворцову не очень польстила эта мысль, и он скоропостижно решил, что такой друг, как Маша ему пригодится хотя бы для того, чтобы варить кофе.
- Ну почему вы так не гостеприимны, Мария? – проворковал он, усаживаясь напротив, и ненароком поглядывая в ее пометки.
Вдруг что ценное заметит?
Маша, заметив его потуги, захлопнула блокнот.
- Вас сюда ни кто не звал, - возмущается девушка, сгребая документы, - и раз уж вы гость не званный, варите себе кофе сам. Я не обязана прислуживать.
Сергей нахмурился, наблюдая, как девчонка уложила стопку белых листов в папку, и тщательно ее застегнула. Потом собрала со стола остальное - резинку для волос, ручку, карандаш, блокнот и желанную чашку с кофе.
- Завтракаете? – раздался еще один женский голос.
Маша и Сергей повернулись к входной двери.
В кухню вошла Ольга Петровна. Казалось, эта женщина никогда не спит. Старшая Семенова, была одета в темные широкие джинсы, и розовую цветастую блузку. Голову ее покрывала широкая соломенная шляпа, руки – перчатки, все в сырой земле.