— Нам всё-таки нужен свой юрист, — продолжал папа, — не сторонний, а в штате. Варвара, отчитайся о своих успехах.
Варя с мамой замерли.
— Ты можешь летом, после экзаменов, выйти к нам на полставки, — сказал папа и потянулся за хлебом. — Я обо всём договорюсь, тебе засчитают как практику.
Варя отодвинула тарелку, откинулась на спинку стула и сказала:
— Я ушла с юридического.
— Что? — папа уронил хлеб на скатерть.
— Говорю, я ушла оттуда. Перевелась на медицинский.
— Ты нормальная вообще? — папа стукнул кулаком по столу. — Какой медицинский, зачем нам это? У нас семейный врач! Мне нужен свой юрист, я не беру человека со стороны, жду, когда дочь выучится. А дочь заявляет, что она ушла!
— Я хочу быть стоматологом, — сказала Варя.
— А больше ничего ты не хочешь? — вскипел папа. — Как ты потом будешь отцовское дело продолжать? Тебе надо в делах разбираться, а ты будешь сотрудникам давление мерить?
— У меня будет своё дело, — сказала Варя и стала отковыривать заусенец.
— Своё? Тогда сама и разбирайся. Жить можешь пока здесь, а за учёбу платить я не буду.
— Я на бюджет перевелась, — тихо произнесла Варя. — У меня же олимпиады все, ЕГЭ.
Папа молча раскрошил хлеб в тарелку с супом. Варя ждала решения. Но тут у папы зазвонил телефон. Кто-то на том конце хотел срочного решения своего вопроса. Видимо, вопрос был важный, поскольку папа отправил Аню к себе в кабинет, вывести на принтер приложение к письму, которое сейчас придёт на почту.
В папин кабинет вела отдельная лестница, а располагался он в угловой круглой башне. В Средние века такие башни сооружали по краям замков, чтобы увеличить защитникам обзор. Интересно, у папы эта башня для обзора или для красоты?
На полу в кабинете лежал круглый ковёр с изображением розы ветров. По всем направлениям в стенах были проделаны узкие окна-бойницы. У стен между окнами возвышались стеклянные шкафы с подсветкой, в которых стояли бумажные замки, дома разных эпох и народов, шедевры архитектуры, целые улицы старинных городов. Под северным окном-бойницей располагался стол, на нём — отпечатанные в типографии листы с деталями для сборки. На листах папиной рукой были сделаны пометки.
Как видно, папа превратил хобби, которое приносило ему успокоение, в источник больших доходов — и большой нервотрёпки.
Аня пошевелила мышь на столе, компьютер пробудился. В почтовый ящик упало письмо: папа пользовался специальной программой для писем, а не веб-версией почты. Аня открыла документ, распечатала и понесла вниз.
Дело Вари, как видно, уже было разобрано. Суп съели, но ко второму не притрагивались.
Папа выхватил бумаги у Ани из рук, пробежал глазами первую страницу, вторую. Потом нахмурился, вернулся к первой странице, что-то исправил. Позвонил по телефону, коротко бросил: «Неэксклюзивные, на год. И деньги вперёд!» А затем дал команду подавать второе.
За запеканкой с салатом (папа потребовал двойную порцию запеканки, а от салата отказался) обсуждали грядущий визит совладельца папиного бизнеса. Папа высказал пожелание, чтобы Варя произвела на него впечатление, приоделась, в парикмахерскую с утра съездила.
— Зачем? — напрямую спросила мама.
— Хорошо бы наша Варя замуж за него вышла, — пояснил папа. — Тогда, так и быть, пусть зубы сверлит.
— Я сама как-нибудь решу, за кого выходить, — огрызнулась Варя.
— Решишь, решишь, — развеселился папа. — А я подскажу. Присмотрись повнимательнее. Мужчина видный. Выйдешь замуж, образумишься, вернёшься на юрфак. А пока поднажми на латынь — она и там и там нужна.
Он засмеялся, а мама с Варей тихонько вздохнули: видимо, шутка про латынь, которая нужна и юристам, и медикам, повторялась уже не первый раз.
Потеряв интерес к старшей дочери, папа перевёл взгляд на младшую.
— А ты хорошо про авторские права вспомнила, молоток. На следующей неделе приедет учитель китайского. А на лето я тебя уже записал в языковую школу. Отдохнёшь, подтянешь языки.
— А мы летом с Полиной хотели…
— Что с Полиной? Хочешь, как твоя Полина, песни петь? Полина — в свободное время. А свободного времени у тебя мало. Пока молодая — учи языки.
— Про латынь не забудь, — ввернула Варя.
— Я сам решу, про что ей забывать, а про что — нет! — грохнуло в ответ.
Похоже, мнение в этой семье есть только одно — папино.
За чаем папа отчитал маму за то, что она всем слишком много позволяет: подчинённые у неё смеют болеть по две недели, старшая дочка отца не слушается. Потом встал и объявил, что идёт к себе, разрабатывать макет замка Снежной королевы, и чтобы никто ему не мешал.