— Давай-ка, внучек, покажи мне, как ты усвоил семь раскладов таро. Потом отдохнёшь, а после обеда тобой займётся Игорь.
— Уже? — ощутимо расстроился Алик, взглянув на напольные часы. — Бабушка! Может, ещё полчасика? Или вы устали?
Он собирал карты, так по-детски обиженный, что внимательно наблюдавшая за ним Ангелика Феодоровна едва слышно фыркнула: птичка ещё прыгает по веткам, чувствуя свободу и не подозревая, что среди листьев притаились охотничьи силки.
— Ну что ж с тобой поделаешь, — добродушно усмехнулась хозяйка дома. — Полчаса не полчаса, но разложи карты ещё разок. Но без меня. Без моих подсказок.
— Спасибо, бабушка! — обрадовался Алик, расслышав это добродушие в интонациях бабушкиного голоса, и уточнил только одно: — Значит, я не задаю вопросов для гадания, а просто делаю расклад на себя?
— Как хочешь, Алик, — ласково ответила Ангелика Феодоровна.
И он, не зацикливаясь на себе, быстро сотворил особенно понравившийся расклад «Двенадцать домов», события и людей в котором ему было любопытно рассматривать. Хотя он и понимал, что новое умение для него — пока что игрушка, с которой возиться — забавляет.
Но понимал и другое. Он может развлекаться с этой игрушкой как угодно, пока находится под присмотром опытного мастера. А что Ангелика Феодоровна — настоящий мастер своего дела, сомнений нет: в начале урока она поведала ему, как нашла их, близнецов, при помощи карт таро.
А поэтому, всецело доверившись хозяйке дома, Алик не замечал её притаённой усмешки, пока она следила за своим учеником.
События вновь помчались в пространстве над картами, едва Алик положил последнюю карту расклада. Будто зачарованный чудом и нетерпением, он всматривался в призрачное кипение над картонными прямоугольниками и, не замечая того, улыбался в предвкушении, когда начнёт переворачивать их, создавая новые обстоятельства для появления новых событий и людей, знакомых и незнакомых.
…Ангелика Феодоровна поймала мгновение, когда внук погрузился в изучение следующих двух перевёрнутых карт. Уголок её чуть сосредоточенно сжатых губ дёрнулся.
…Алик делал открытие за открытием, в иных случаях даже не обращаясь за помощью к бабуле, как она и предложила для последнего расклада. Например, он заметил: если долго присматриваться к одной из фигур, то она не только обретает определённые, узнаваемые черты, но как будто даже приближается. Он ещё хотел уточнить у Ангелики Феодоровны своё наблюдение, как вдруг среди уже привычного мельтешения его внимание привлекла знакомая фигурка в белом.
Машинально приблизил её, горя любопытством и радостью, оттого что многие вещи становятся податливыми для него и сразу постижимыми.
И хмыкнул, узнав.
Осторожно скосился на бабулю. Та сидела, всё так же опираясь на подушки, но не без дела: раскладывала свои карты.
Ощущая восторг охотника, Алик уже не только приблизил фигурку в белом, увеличив её, но и заметил: она двигается. Очистил вокруг фигурки пространство. Та-ак. Это точно она. Валерия, как там её… Батьковна. Улица? Снежно вокруг. Спускается по лестнице здешнего крыльца. Собирается домой? Значит, она ещё здесь, в доме?.. Вот остановилась.
Алик чуть не вспотел от переживания, когда до него дошло: кажется, картами он может отслеживать ближайшее будущее, которое произойдёт через несколько минут?
Резко собрав колоду и бережно сунув её в коробку, Алик поднял глаза. Пожилая дама продолжала рассматривать личный расклад.
— Бабушка! — негромко позвал Алик. — Я, пожалуй, пойду.
— Иди-иди, милый, — ласково отозвалась Ангелика Феодоровна, не отрываясь от своего гадания. — Ты у меня молодец. Я рада, что мой дар так сильно передался тебе. Иди-иди, Алик, отдохни.
…Когда юноша закрыл за собой дверь, Ангелика Феодоровна пробормотала, глядя на её светлый прямоугольник:
— Иди, милый. Это, конечно, необязательно. Ну а вдруг получится?
…Чуть не свалился, пока на бегу натягивал куртку. Выскочил на крыльцо и побежал к другому корпусу дома. Побаивался немного: а если уже не успел?
Но, когда добежал, фигурка в белом всё ещё еле-еле плелась от крыльца к машине. В сумерках пасмурного неба, когда снег, пока что лениво летевший с неба, набирал плотность, фигурка эта казалась частью унылого дня. И Алик бросился за ней:
— Белоснежка, подожди!
Фигурка вздрогнула и обернулась. Не сбавляя скорости, Алик добежал до неё и остановился, почему-то весьма счастливый. Сейчас, когда стоял близко и тени наложились на её лицо, подчёркивая черты, он рассмотрел девушку и снова радостно улыбнулся: слегка округлое лицо, сердитые небольшие глаза и рот, который, будучи ненакрашенным, почти пропадал, если смотреть издалека. И на небольшой, такой же сердитый, как почудилось, носик залепилось несколько снежинок, из-за чего Алику страшно захотелось погладить его кончик, чтобы убрать мокреть. Ведь эта мокреть мешала девушке, потому что она постоянно дёргала носиком.