Мы собрались сами, укутали карапузов. Они обожают кататься на машине, так что то, что каждое утро меня возят на работу всей семьёй, для них только в радость. Любимый муж поцеловал меня на прощание и поехал обратно домой. Они сейчас погуляют часа два, он затащит их домой, мелочь перекусит смесью и заснёт. Спать они будут часов до двенадцати, потом покушают, а там и я вернусь. Женя поедет на работу, а мы останемся играть, рассматривать развивающие книжки и учиться не делать больно бедному всетерпящему коту.
Со студентами мне нравилось. Конечно, мне, пока не защитилась, доверяют только первокурсникам лекции читать на вводные предметы, но все равно — здорово. Так нравится объяснять, видеть, что они понимают.
— Вероника Владленовна, а вы у нас в следующем семестре будете ещё что-нибудь вести? — поинтересовалась одна из девочек.
К своему стыду, из вверенных мне четырех групп я различала пока ещё не всех, только старост и самых активных могла узнать. С начала учебы прошел месяц, в конце прошлого семестра я занималась внутренними делами кафедры, чтобы не вклиниваться в учебный процесс, а до середины ноября я и вовсе в декрете была.
— Скорее всего, нет, а что такое? — ответила я, собирая свою мелочовку в виде ручек, закладок и ключей.
— Просто вы так классно читаете, — чуть ли не хором протянули малыши.
— Рада слышать, — улыбнувшись, я откинула волосы со лба.
Остаток рабочего дня избавиться от улыбки было просто невозможно. Что может быть лучше, чем признание студентов?
Добравшись домой на такси, я зашла максимально тихо, но шум на кухне выдавал, что тихий час окончен. Женя, кстати, тоже любит с ними поспать, да и я, но обычно после обеда уже как-то не спится, если сильно не буянили карапузы ночью.
— А ну-ка, вкусненькую брокколи, а-ам… — приговаривал самый лучший на свете муж, так ещё и кухонный комбайн.
Всю жизнь он был левшой, как Катя. И всю жизнь ел правой рукой, как и Катя. А теперь он без малейших сложностей кормит двух детей одновременно, вызывая у меня белую зависть, потому что мне приходится делать это по очереди, меняя ложки и борясь с недовольствами.
Заметив меня, он сунул им резиновые грызушки и прискакал обниматься. Целоваться при детях он стеснялся, так что мы спрятались за углом. Когда у них наладился ночной сон, у нас наладилась регулярность секса, но от жадного поцелуя все равно задрожали коленки.
— Так соскучился по тебе, кис, — слегка хрипло пробормотал Женя, поглаживая меня по бедру. Я хотела ответить после ещё одного поцелуя, но его прервал пластиковый грохот и счастливый смех двух маленьких пакостников, — блеать, кажется, слишком близко оставил. Прости.
— Уж как-нибудь попробую, но ничего не гарантирую, — пробормотала я, положив ладони на крепкий теплый живот, — а лучше лижи прощения.
Женя ухмыльнулся, поцеловал было меня в шею, но зафыркал и расхохотался. С кухни сразу потребовали участвовать в чем-то явно очень интересном, так что пришлось отлипать друг от друга.
При виде меня радостно зашумели, стуча грызушками по столикам.
— Ну и кто тут хулиган? — протянула я, оглядывая зелёные кляксы на полу. — Или хулиганка?
К счастью, оставалось в тарелочке немного, я поставила подогреваться ещё одну баночку и вытерла следы безобразия, отвлекла мелочь играми. Докармливать села уже сама, решив забить на черную юбку и такую же черную блузку. Даже если капну, отстирается.
— Ну что, я поехал, — сообщил Женя, наклонился, целуя меня на прощание, — если что, задержусь, сходим с пацанами в бар, ага?
Мы оба не были готовы положить свою социальную жизнь на алтарь семьи, так что по одному куда-то выбирались, как минимум, раз в неделю, причем меня он почти выпихивает, чтобы “не стухла”. А иногда мама и Катя договариваются и забирают у нас мелочь на вечер или к нам приходят, чтобы мы могли куда-нибудь сходить вдвоем. Мои подружки с детьми только поражаются, как я умудряюсь работать, хорошо выглядеть и периодически отплясывать с девчонками в клубе или кататься с мужем на мотоцикле. Рецепт прост — чудесный муж плюс домработница, и это все помножено на понимающих родителей.
— Только на такси потом, ладно? — попросила я, потому что самоконтроль самоконтролем, но на улице скользко.
— Да я уже вызвал, оставлю машину дома, — пощекотав Арину под подбородком, он чмокнул ее в крохотный носик, — не обижайте маму, мелкие засранцы.
Уходил он, как обычно, бесшумно растворяясь, чтобы никто не заметил, что он ушел не просто в комнату, а совсем. Хотя иногда и после дневного сна начинаются истерики по любимому папуленьке, и спасает только звонок.
Укачав малявок, я переложила их каждого в свою кроватку и сама прилегла в свою. Есть ещё дела по работе, надо дописать статью, но это не срочно. Так что я позволила себе полистать ленту, пообщаться с мужем и просто помечтать, закрыв глаза. Хотя мечталось с трудом, потому что все уже само по себе охуенно.
От Жени у меня в последние годы перехватывает дух совсем. Вот как раз с тех пор, когда мы все же решили встречаться. После свадьбы и небольшого путешествия он с очень хитрым взглядом попросил у меня разрешения временно использовать подаренные деньги “на кое-какие цели”, чтобы потом вернуть в общий котел. Ну а я что, я разрешила, конечно, даже предложила не возвращать. А этот засранец проигнорировал магистратуру, открыл свою фирму и развил бешеную деятельность. Теперь он и ещё несколько его знакомых-подчиненных едва ли не четверть компаний города обслуживают, как системные администраторы, есть пара точек ремонта телефонов и компьютеров и сервисный центр для мотоциклов. Я только глазами успевала хлопать, глядя, как быстро и хорошо у него все получается. Конечно, без помощи ВВС не обошлось, это очевидно, да он и не скрывал, но теперь Вадимович сам стал немалой фигурой, а круг друзей-байкеров стал нереально эффективной рекламой. Деньги в общий котел вернулись через год, и заначка начала потихоньку расти.
Через три года после свадьбы я решила, что пора. Бросила противозачаточные, выбросила презервативы и сказала медвежонку “фас”. Он был совершенно не против, о-очень старался, а потом все угорал, что перестарался. Но был рад, потому что хотел и сына, и принцессу, чем меня тоже удивил. Носил меня на руках всю беременность, пылинки сдувал, ездил посреди ночи за гастрономическими капризами, счастливый такой был. И удивил своей ювелирной точностью не только меня, но и наших родителей. Уж сколько было шуток про то, что он на день меня младше, но Арина родилась без пяти минут полночь на следующий день после его дня рождения, а Кирилл — в десять минут первого. Вадим ржал, как ненормальный, минут двадцать, если верить Кате. И Вадимович ещё раз меня удивил, когда согласился работать половину дня, чтобы я тоже могла вернуться к любимой работе.
И вот в воскресенье, спустя восемь месяцев после рождения наших детей, когда я думала, что ну ничем он меня не удивит больше, пока не придет пора отстреливать поклонников Арины, он меня удивил ещё раз. Пригласил, значит, показать, куда хочет пристроить все ту же заначку. Мне безумно понравилась просторная, светлая и нереально дорогая квартира в новом доме в центре, в пяти минутах пешком от моего универа, аж из целых пяти комнат. Как он рассудил, по одной для детей, одну нам, одну как гостиную, а последнюю, небольшую комнатку — как кабинет мне, чтобы грызть гранит науки в тишине, покое и уюте. И мне даже не стыдно было признаваться маме, которой я все это пересказывала, что я ревела. Ревела, как сучка, от счастья прямо при представителе застройщика. Я все воспринимала его тем дурашливым парнем, которого так сильно полюбила лет пятнадцать назад, а он вырос. Возмужал физически и морально, остался весёлым и придурковатым, но стал таким серьезным в тех вопросах, которые считал важными. И я никогда не сомневалась, что самое важное для него — семья.