Возраст и внешность Энни заставили его думать, что иначе и быть не может. Том очень удивился, когда она отрицательно покачала головой.
— Я никогда не была замужем, — спокойно произнесла Энни, также без обиняков отвечая на его прямые вопросы. Энни не чувствовала себя неудачницей, просто констатировала факт.
— Значит, детей нет? — сделал вывод Том.
В ответ Энни покачала головой, а потом вдруг кивнула. Том ничего не понял.
— У меня нет детей, и все же они есть, — улыбнулась Энни. — Моя сестра и ее муж погибли шестнадцать лет назад в авиакатастрофе. Мне достались в наследство их трое детей. В то время им было пять, восемь и двенадцать лет. Теперь они взрослые, во всяком случае, заявляют мне, что взрослые. Но иногда я в это не верю. Лиз сейчас двадцать восемь лет. Она редактор в «Воге». Тед учится на юридическом факультете Нью-Йоркского университета. Ему двадцать четыре. А Кейти — художница. Ей двадцать один, и она учится у Пратта. Вернее, училась до прошлой недели, а сейчас решила взять академической отпуск и пропустить семестр. Меня это страшно расстроило. Такова моя история, — с улыбкой закончила Энни.
Том молчал. Услышанное произвело на него глубокое впечатление.
— Нет, это их история, — наконец произнес он. — А какова ваша?
— Эти дети и есть моя история, моя жизнь, — призналась Энни. — В тот момент я только что окончила архитектурный факультет, и вдруг мне досталась целая семья. Когда тебе двадцать шесть лет, то ни на что другое не хватит ни времени, ни сил. Сначала я вообще не представляла, как жить дальше, но в конце концов справилась и всему научилась.
— А сейчас? — Том вдруг заинтересовался ситуацией. Вчера он не предполагал ничего подобного, они вообще не говорили о личном. Физическая боль занимала все мысли.
— Когда я смогла наконец вздохнуть, оказалось, что дети выросли. Правда, Кейти сейчас вернулась домой, но прежде она три года жила в общежитии. Никак не могу привыкнуть, что у каждого из них собственная жизнь, а мне остается только сидеть и беспомощно наблюдать, как они делают глупости, например, бросают учебу. Я так по ним скучаю.
— Ну конечно. После стольких лет заботы о них. Поэтому вы и не вышли замуж?
— Вероятно. Не знаю. На самом деле, у меня никогда не было времени. Приходилось выполнять данное сестре обещание — взять детей, если с их родителями что-нибудь случится. Так я и сделала. И никогда об этом не пожалела. Все было чудесно. Они стали главным подарком в моей жизни. — Энни всегда считала, что торг был честным — ее юность в обмен на их благополучие.
— Поразительная история! — восхитился Том. — Не имея собственных детей, вам приходится страдать от синдрома пустого гнезда. Как несправедливо! Но они, видимо, удовлетворяли вашу потребность иметь детей. А сейчас вам хочется завести собственных?
Тома заинтересовала ее личность. В ней открывалось столько неожиданного. И похоже, Энни довольна своей жизнью. Она совсем не походила на отчаявшихся, несчастных женщин, которые думают, что опоздали на последний корабль, и пытаются изо всех сил наверстать упущенное. Тому это понравилось. Энни представлялась ему цельной натурой, живущей в гармонии с собой и окружающим.
— Не знаю, — пожала плечами Энни. — Никогда не задумывалась о собственных детях — не имела времени. Было бы прекрасно, если бы жизнь подарила мне эту возможность, но такого не случилось. Все пошло иначе. И теперь у меня трое взрослых детей, — с улыбкой закончила она.
— И ни одного мужчины?
— Не было ничего серьезного. Для этого тоже не хватало времени. — Казалось, Энни не сожалеет об этом.
— Вот как?.. У меня такое впечатление, что я сижу за столом с матерью Терезой, — усмехнулся Том, подумав, что Энни значительно красивее, чем мать Тереза.
— Все не так. Моя жизнь полна — трое детей и сложившаяся карьера. Представить себе не могу, как большинство женщин справляются со всем этим, да еще и будучи замужем.
— Они и не справляются. Вот почему большая часть браков оканчивается разводом. Похоже, и у вас, и у меня главное в жизни — это работа, а у вас еще и племянники.
— Так и есть. И вот теперь я должна отпустить их. Это куда труднее, чем кажется.
Энни действительно чувствовала, что впервые за шестнадцать лет в ее жизни образовалась пустота.